Прошло еще минут десять, и сквозь прозрачную темноту этой чудной ночи мы стали различать на светлом фоне дороги тень, движущуюся нам навстречу. У нее, словно у божественного Меркурия, казалось, были крылья на пятках. Вскоре мы узнали силуэт Жиро, как прежде узнали его голос. «Что случилось?» — закричали мы все трое одновременно. «Ах, это вы! — с трудом воскликнул Жиро. — Это вы! Наконец-то!» Он добежал до нас, задыхающийся, обессиленный, почти падающий от усталости, и, чтобы удержаться на ногах, оперся одной рукой на плечо Ашара, а другой — на шею моего мула.
«Что случилось?» — переспросили мы. Но наш бедный друг, предпринявший такие усилия, чтобы добежать до нас, не в состоянии был говорить. Наконец через минуту он произнес: «Карета перевернулась». — «Куда?» — «В пропасть!» — «Боже мой, никто не ранен, надеюсь?» — «По счастью, нет».
Чисто эгоистическое чувство промелькнуло в моем сердце — я оглянулся, чтобы убедиться, что Александр в самом деле рядом со мной. «Это все или еще что-нибудь?» — спросил я, потому что у меня внезапно появилась и другая мысль. «По правде говоря, боюсь, что не все. — ответил Жиро. — Поэтому я и бежал за вами». — «Тогда садись на мула, а я пойду пешком», — предложил Александр. «Нет, я простужусь». — «В дорогу! В дорогу!» — торопил я.
И мы отправились в путь, возвращаясь обратно с такой скоростью, на какую только способны были Карбонара и Атаманша. Я все время пытался заставить Жиро говорить, но на все мои вопросы он лишь повторял: «Сам увидишь, сам увидишь!» Это «сам увидишь» звучало отнюдь не успокаивающе, видно было, что Жиро к чему-то нас готовит.
Мы двигались с полчаса, даже не предполагая, что нам предстоит такой длинный путь. Наконец, взобравшись на небольшой холм, о котором уже шла речь, мы увидели свет, колыхавшийся из стороны в сторону в двухстах шагах от нас, а вокруг него — тени, колыхавшиеся еще сильнее, чем озарявший их свет. В последний раз подстегнув мулов, мы прибыли на место происшествия.
«Ах, это вы! — воскликнули наши друзья. — Черт побери! Мы еще счастливо отделались!» Я окинул всех быстрым взглядом. «А где Дебароль и Буланже? — закричал я. — Где они?» Оба высунули головы из дверцы кареты. «Мы здесь, здесь!» Они занимались спасением багажа. Маке принимал у них из рук вещи и ставил их на землю. Майорал и сагал распрягали мулов, все еще удерживаемых постромками. Дон Риего сидел на краю обочины и жаловался, что у него сломано много ребер.
«А теперь подойдите и полюбуйтесь пейзажем!» — сказал Жиро, подводя меня к краю пропасти. Я невольно отшатнулся и почувствовал, как на лбу у меня выступил холодный пот. «Да, это просто чудо!» — пробормотал я.
Они опрокинулись в ту самую расщелину, о которой нам дал знать мул Александра, отскочив от нее в сторону. Скала, торчащая в ней словно единственный зуб в гигантской челюсти, задержала карету. Империал кареты, полностью перевернувшейся, упирался в скалу. Если бы не это, они полетели бы в пропасть глубиной в сто футов.
Ашар и Александр в свою очередь приблизились к краю и испытали такое же головокружение, как и я. «Но как же все это произошло?» — задал я вопрос, повернувшись к Маке. «Спрашивайте Жиро, я и четырех слов не могу произнести, так как задыхаюсь».
«Подумать только, ведь это он из-за меня в таком состоянии!» — промолвил Жиро. «Почему из-за тебя?» — «Я вдавил ему в грудь свою голову» — «Не говоря уж о том, что нога дона Риего лежала на моей шее», — добавил Маке. «Но все же, как это случилось?» — «О, все произошло очень быстро! Мы беседовали о военных и любовных подвигах, как говаривал господин Аннибал де Коконас; Де-бароль спал, дон Риего похрапывал. Я было потянулся, чтобы надавить пальцем на нос Дебароля, как вдруг карета наклонилась. "Э, по-моему, мы вот-вот перевернем-ся!" — воскликнул Буланже. "А по-моему, мы уже переворачиваемся!" — добавил Маке. "А по-моему, мы уже перевернулись", — заметил я. Действительно, карета очень медленно легла на бок. Но вдруг, словно в этом положении ей оказалось неудобно, она еще раз перевернулась, и пол ушел у нас из-под ног. Головы наши были внизу, ноги — вверху, и мы барахтались среди ружей и охотничьих ножей. Маке очутился подо всеми, я — на нем, дон Риего — на мне. Все остальное пространство было нашпиговано телами Буланже и Дебароля. "Господа, спокойствие! — призвал нас Буланже. — Я полагаю, что мы находимся в пропасти, которую я успел разглядеть, когда карета начала падать; поэтому, чем меньше движений мы будем делать, тем больше у нас шансов выкрутиться из этой истории". Совет был хорош, и мы ему последовали. Но тут Маке с присущим ему хладнокровием объявил: "Делайте все как надо, но только помните, что я задыхаюсь и, если такое продлится хотя бы пять минут, умру". Ты понимаешь, какое действие оказало подобное наставление. Дебароль, окончательно проснувшийся и единственный из всех нас стоящий на ногах — поистине, у спящих свой особый Бог! — начал стучать в окошко дверцы и кричать, чтобы майорал ее открыл. Майорал тем временем распрягал мулов, не обращая на нас никакого внимания, как будто нас и не было. "Откройте! — кричал Дебароль. — Иначе я разломаю вашу дверцу!" На этот раз майорал услышал и открыл карету. Дебароль выбрался первым, держа в руках карабин. Нам стало чуть посвободнее, и дон Риего смог снять свою ногу с шеи Маке. Тот воспользовался этим и наполнил легкие воздухом. Дебароль, оказавшись снаружи, тут же потянул на себя дона Риего. После нескольких неимоверных попыток ему это удалось, и дон Риего оказался рядом с Дебаролем. Нам стало совсем просторно, и Буланже в свою очередь начал свое восхождение наверх. Теперь речь шла о том, чтобы выбраться самому и вытащить Маке, уже почти лишившегося сознания. С помощью Буланже и Дебароля мне удалось достичь цели; что касается дона Риего, то он как сел, так и сидит там, где ты его видишь. Оставался Маке. Он пострадал сильнее всех нас и поэтому был самым рассвирепевшим. В итоге, как только Маке оказался на ногах, он прежде всего с кулаками кинулся на майорала и поколотил его».
«Браво, Маке! — воскликнул я. — Это моя школа! Надеюсь только, вы потом выяснили, его ли это вина?» — «Осмотрите местность, — ответил Маке, — и судите сами!»
В самом деле, достаточно было бросить взгляд на дорогу, чтобы понять, что это происшествие, если считать его делом случая, объяснению не поддавалось. Трещина пересекала дорогу; невозможно было поверить, что сагал, который вел мулов под уздцы, не заметил пропасти, поскольку он подошел к ней вплотную и обязательно должен был повернуть мулов, чтобы они туда не упали. И был еще один факт, осложнявший картину.
Едва соскочив с облучка, майорал тотчас же отвязал фонарь и погасил его. Именно это и разъяснило все Маке; он перестал колотить майорала, схватил его за шиворот и потащил к краю пропасти. Тот понял, что пришел его последний час, и упирался изо всех сил. Однако у Маке кулаки увесистые, и, несмотря на свое сопротивление, майорал, подгоняемый сзади прикладом, оказался над пропастью. Он помертвел. «Если вы хотите меня убить, убивайте сейчас», — прошептал он, закрывая глаза. Если бы он продолжал сопротивляться, то, вероятнее всего, ему суждено было бы погибнуть. Но это проявление покорности смягчило Маке, и он отпустил его. «Надо предупредить Дюма, — произнес Маке, отпуская майорала. — Я уверен, что это только начало представления. Найдется доброволец, у которого остались целыми ноги и легкие и который может догнать Дюма?» — «Я!» — вызвался Жиро и помчался за нами.
Остальное Вы знаете, а вернее, Вы еще ничего не знаете, сударыня, потому что именно в эту минуту с вершины небольшого холма, четко вырисовывавшегося на горизонте и залитого серебристым светом луны, это «остальное» стало спускаться. Горизонт этот находился весьма близко к нам.
«О! Глядите, там отряд людей!» — сказал я, указывая рукой в том направлении. «Трое, четверо, пятеро, шестеро, семеро», — считал Жиро. В это мгновение при лунном свете сверкнуло дуло карабина, а затем исчезло, словно проблеск молнии: «Так! Они вооружены, это становится забавным. Берите ружья, господа, берите ружья!» — я произнес эти слова негромко, но так внятно, что в ту же минуту все схватились за оружие. Ашар, не имея ружья, вооружился охотничьим ножом. Тут же мы вспомнили, что ружья у нас не заряжены.