Но, как правило, болгарского общества они сторонились и болгарской культурой не интересовались. Крепко верили они лишь в одно, а именно что все это временно и что за «софийским» периодом их жизни возобновятся прерванные «московский», «петербургский», «киевский», «харьковский», «ростовский» или иные периоды.
Материальное положение русских врачей в Болгарии было в описываемые годы очень хорошим. Моральная атмосфера – еще лучше. И левое правительство Стамболийского, и правое правительство Цанкова одинаково высоко оценивали участие русских врачей в деле охраны здоровья болгарского народа.
Гинеколог профессор Рейн создал из софийского Майчина дома[5] образцовое акушерско-гинекологическое учреждение современного типа. Одесский психиатр профессор Попов реорганизовал постановку психиатрической помощи в столице. Участник Балканской войны 1912 года петербургский хирург В.М. Тылинский впервые организовал в болгарской провинции квалифицированную хирургическую помощь. К нему в Михайловград стекались на операции больные из всей Северо-Западной Болгарии.
В Софии было популярным имя главного врача русского краснокрестовского госпиталя хирурга Р.Ю. Берзина, к которому больные приезжали со всех концов Болгарии.
В Варне славился гинеколог Смоленский, в Борисовграде – хирург Павлов-Сильванский.
Население окружило русских врачей заботой, любовью и вниманием. Но путь русского врача в Болгарии все же не был усыпан розами. Были и шипы.
Я не буду касаться здесь вопросов, связанных с самой сущностью врачебной профессии, это вывело бы меня за пределы темы настоящих воспоминаний. Упомяну лишь об одном шипе, самом главном, который стоял на пути всех без исключения русских врачей, живших и работавших в Болгарии в описываемые годы, и который каждый из них ощущал ежедневно и ежечасно. Это борьба, явная и скрытая, которую вели болгарские врачи против своих русских коллег.
Читателю, конечно, непонятно, чем эта борьба была вызвана и в чем она выражалась. Я расскажу об этом в той главе настоящих воспоминаний, в которой буду описывать положение русских врачей – эмигрантов зарубежных стран. Здесь же только напомню, что в описываемые годы в противоположность послевоенной эпохе мораль и нравы капиталистического мира царили и среди болгарских врачей.
Четырехлетняя сельская врачебная служба в Болгарии прибавила к моему тогда еще совсем небольшому профессиональному опыту очень многое. Нигде врач не встречается с таким многообразием человеческих недугов, как на селе. Но для молодого врача есть в сельской работе и отрицательная сторона: отсутствие руководства и советов старших товарищей. Вот почему в 1926 году я принял решение оставить эту службу и переехать в Париж – один из крупнейших медицинских центров мира, открывший с давних пор двери своих клиник и больниц врачам всех стран, ищущим научного и практического совершенствования.
Я хорошо знал, что тот же самый Париж наглухо закрыл для тех же врачей все пути легальной врачебной работы как источника существования. Но к тому времени в недрах существующего много веков Парижа французского сам собою образовался никем ранее не предусмотренный «русский Париж», который давал русским врачам какую-то возможность существования.
В течение последующих тринадцати лет мое клиническое и научное совершенствование протекало в парижских университетских клиниках и городских больницах, а практическая деятельность в течение двадцати одного года – в поликлиниках, амбулаториях и стационарах «русского Парижа».
Прожитые в «русском Париже» годы поставили меня лицом к лицу с русской послереволюционной эмиграцией. Я очутился в самой гуще населения «столицы» несуществующего на карте эмигрантского «государства», наблюдал ее повседневную жизнь, радости и огорчения, надежды и разочарования, неистовства и исступления, старение, одряхление и вымирание…
Об этом я расскажу в последующих главах. В один из июньских вечеров 1926 года я простился с болгарской землей, о которой навсегда сохранил самые теплые воспоминания.
Дунайский пароход увозил меня в Вену. Оттуда поезд – в Швейцарию и Францию.
6 июня 1926 года я прибыл в Париж, в котором прожил безвыездно 21 год.
VI
Лицом к Европе
В 1923–1927 годах происходило массовое переселение русских эмигрантов во Францию из стран Балканского полуострова и Германии и в несколько меньшей степени – из Прибалтийских стран, Чехословакии, Польши и Румынии.
Именно в эти годы окончательно определилась «география» эмиграции и образовался своеобразный центр ее – как часто в те времена называли столицу не существующего на карте эмигрантского государства.
5
Дом матери – центральное медицинское учреждение Болгарии, занимающееся родовспоможением и проблемами женского здоровья.