Выносили с собой нерпичью тушу. Заваливали её со всех сторон тяжелыми камнями. Только
с одной стороны оставляли небольшое отверстие, чтобы наткнувшийся на приваду песец мог
немного полакомиться мяском морского зверя. Но отверстие оставляли такое, что лишь с
трудом мог песец втолкнуть в него свою голову и мелкими кусочками отрывать от привады.
Позже, когда привадится песец ходить «обедать» в известное место, приедут Ефим и
Яшка на собаках и у отверстия к песцовому «столу» поставят капканы1. Привяжут цепочкой
к тяжелым камням.
Придет голодный песец добывать еду из-под знакомых ему камней, а ногу его –
переднюю или заднюю, правую или левую – будет ждать коварный капкан. Попадет лапа
песца в стальные челюсти капкана, и не уйти уже больше ему от привады.
Придет на его место другой, третий песец – их участь будет такая же.
И каждый день, когда не будет завывать свирепый ветер в горах, будут ездить к привадам
люди и освобождать песцовую ногу от холодного стального капкана. Если не издохнет в
капкане песец до приезда людей, его безжалостно добьют хореем или ещё чем-нибудь, но не
острым, не портящим дорогую шкурку.
В семи местах разбросали приваду Ефим и Яшка.
– Придется ещё спать здесь ночь. Поздно ехать домой, – решил Ефим.
Яшка рад.
– К вечеру, – сказал он, – или наутро, может, ещё нерпы покажутся на море. Ещё убьем!
– Про то мы не знаем. И говорить не надо про то, чего не знаешь. Пойдём лучше
кипятком язык да брюхо мочить. Про то, что будет завтра, завтра и знать будем.
При упоминании о чае Яшка почувствовал, что и есть хочется, и усталость ломит плечи.
Не жалеючи сил, помогал он деду ворочать камни, прикрывать ими привады, и это
сказывалось.
– А хлеба на завтрашний день будет? – спросил у деда, сплёвывая за борт лодки.
– Сам видел. Чего спрашиваешь?
Яшка замолчал.
Молча напились в избушке чая и завалились спать: устали.
Утром Ефим заторопился:
– Скорее поедем. Небо совсем нехорошее стало: ветер будет в сутках.
Погрузили в лодку шкуры и сели за вёсла.
Над водой кое-где забелел туман. Сначала редкий, потом всё гуще и гуще.
– Вернёмся лучше, – предложил Яшка.
Ефим не согласился:
– Лодка маленькая. Поедем о самый берег, пока нет ветра.
Часа два работали веслами, едва различая контуры каменистого берега. Временами весло
Яшки задевало о берег. Лодка накренивалась тогда на один бок и резко поворачивала нос от
берега. Ефим злился. Ворчал на Яшку:
– Осторожно вёсла опускай. Сломаешь весло, как поедем?
Постепенно туман начал, однако, редеть: стал подниматься над водой.
– Непременно ветер будет в сутках, – уверял Ефим.
Но его предсказания не оправдались: ветер начался лишь через три дня после их
возвращения.
Неистовым, но радостным лаем встретили их собаки, сидевшие почти двое суток без
корма. Весело виляли они крючковатыми хвостами и лезли к хозяевам.
– Ты зачем не оставил им еды? – спросил Яшка, когда узнал, что собаки оставались
голодными.
– Забыл. Да и зачем оставлять? Собака – она долго без еды терпеть может. Неделю
другой раз, а то и поболе без еды сидит. И ничего!
Яшка разозлился:
1 Ловля песцов капканами – почти единственный способ добычи этого зверя на Новой Земле. Охота загонами и
на подход, как это практимуется в тундрах, на Новой Земле неприменима. Это потому, что Новая Земля –
гористый остров и, кроме того, там с 14 ноября по 1 февраля стоит «тёмная пора». Самый же ценный мех
песцов, изловленных в декабре – феврале.
– Куда на таких поедешь? Далеко ли уедешь? Много ли увезёшь, когда неделю не ели?
Собаку надо кормить каждый день.
– Тебе кто сказывал?
– Кто сказывал? В школе сказывали.
– В школе, в школе!.. Много промышленников – таких, как Ефим Тайбарей, – учится в
школе?
Яшка понял: бесполезно разговаривать об этом с дедом. Он знал: дед всегда кормил
собак кое-как. Бросит им, когда есть, целую нерпичью тушу, и ладно. Собаки из-за туши
грызутся. Одни сыты бывают, а другие остаются голодными. Ефиму было это безразлично. И
Яшка решил не спорить с ним о кормёжке собак. Решил сам кормить их так, как учили в
школе: каждый день, и рубить мясо на мелкие кусочки, чтобы каждой собаке доставалась
своя доля, чтобы каждая собака каждый день была сытой.
– Ты русакам не говори о нашей добыче, – сказал Ефим, когда вынесли из лодки все
шкуры убитых зверей.
Но Яшке хотелось бы поделиться своей радостью.
– Почему не сказывать?
– Они никогда не сказывают. Никогда у них ничего не узнаешь, сколько кто чего добыл.
– Пойдешь к агенту еду просить да припасы – как не скажешь?
Но Ефим перевел разговор на другое:
– Печь иди топи! Чайник согрей! Еду тоже свари! Весь день ехали, есть хочется...
Яшке тоже хотелось есть. И он пошёл топить печь, варить еду.
А Ефим нарочно дал ему это дело: больше, мол, устанет и не пойдет утром к русакам
рассказывать про поездку, про приваду: проспит с устатка.
В первых числах ноября выпало очень много снега. Появился лед на губах, на заливах.
Яшка и Ефим повезли к привадам капканы.
Оба радовались наступлению зимы – началу промыслового времени. Ефим вспоминал
удачи прошлых лет, рассказывал об этом Яшке:
– В прежние годы мы ловили по сотне, по две да по три песцов этих. Приедешь, бывало,
к капканам – ни одного пустого нет. А мало раньше за песца платили. Не бывало, видно, ходу
ему: по три да пять рублей за шкурку давали. А вот за медведей большие деньги давали. Мы
с сынами со своими по три да больше десятка голов в зиму добывали. А придёт когда
пароход, навезет товару всякого – бери что хошь! Не то что в эти годы. Тяжелые, ой-ой,
тяжелые годы пошли. Зверя мало стало, а товару и вовсе не стало.
– Война была. Война всё съела. Все товары война съела. Новые товары теперь делают. И
жить стало лучше. Товаров стало больше. Верно?
– Да лучше, как быть, последние годы стало маленько, – неохотно соглашается Ефим.
– Будем больше добывать мы, ещё лучше будет. Так я читал в книжках. А в книжках
правду пишут. Про нашу землю я тоже читал книжки. Тоже правда написана. Будем больше
добывать – лучше будет всем жить. И надо всем вместе добывать, тогда легче. Ты зря в
артель не пошёл. В артели...
– Молчи!.. Молчи об артели! Что добыл – все моё. Так у одного бывает. В артели всё друг
на дружку, а на работу – никого!
Не мог ещё Яшка спорить в этих делах с дедом. Дед знал больше, опытнее был. Яшка
много слышал в школе о новом. И в школе всё понимал. А деду пересказать об этом не умел.
Не было близко учителя, и не у кого спросить. Книжек тоже не было. Ушел из Белушьей,
ушел от школы, от книжек, от учителя – и всё забывать стал.
«Худо это, – думает Яшка, – забывать. Надо книжек достать из школы. Надо ближе к
школе жить, тогда ничего не забудешь».
И говорит Яшка деду:
– Поедем весной на соборку.
– В Белушью?
– В Белушью.
– Доживем наперво до соборки. Тогда будет видно.
Собаки залаяли и стрелой метнулись влево, под пригорок.
– Песец! – первым заметил Ефим удирающего от собак зверька и остановил собак. – К
привадам нашим ходит, верно.
– А зачем собак остановил?
– Не догнать всё равно. Снег рыхлый ещё, собаки вязнут. А он, вишь, налегке бежит. Да
и от капкана не уйдёт. . Сейчас наши привады будут.
Около привад было много следов песцовых. А одна привада была уничтожена:
разбросаны тяжёлые камни и съедено всё мясо.
– Медведь приходил! – уверенно сказал дед. – Хорошо – одну, а не все привады сожрал.
Всё сожрёт! Худо дело, Яков!
– Давно был: следов нет. Не придет больше.