– Можно пулелейку с собой прихватить, свинцу да пороху, – дает совет Ефим.
С ним соглашаются.
– Хлеба возьмём на сколько дней? – спрашивает староста.
– Ты старший, ты и распоряжайся.
– Да тут дело общее. Как вы, так и я. Можно, конечно, коли задержка какая выйдет,
приехать и на моторе за хлебом. Возьмем не то хоть на три дня. А там будет видно.
Вскинули на плечи винтовки, в руки по узелку хлеба или сухарей – у кого что было – и
на мотор.
К берегу Бритвина подошли на веслах, чтобы стук от мотора не распугал зверей.
Подкрались по острову пешком на такое расстояние, что Яшка даже в белой мути
начинающегося октябрьского дня ясно различал клыкастые морды дремлющих зверей.
Ефим, лежавший на земле рядом с Яшкой, шептал ему:
– Целься в голову. Ни во что другое. Кожа у моржа толстая, кости крепкие – не убьешь
его, кроме как в голову, только ранишь. А ранить нельзя: рань одного зверя – вся залежка в
море уйдёт, ни одного зверя не добудешь. Бить надо, чтобы сразу насмерть.
Первый выстрел все семь промышленников сделали удачно: семь зверей не могли
оторвать от земли своих клыкастых, тяжелых голов. Все остальные звери – несколько
десятков – торопливо уползли в море.
– На вид страшны, а сами трусы, – захохотал Яшка. – А я думал, что они как и белые
медведи...
Яшку оборвал староста:
– Помолчи пока, парень. После будешь языком трепать, когда кончим промысел.
Яшка обиделся:
– Разве не кончили?
– Только начали, – шепотом стал объяснять Ефим. – Те, что ушли в воду, опять придут,
как себя не выкажем. Выглянут они из воды, увидят, что мертвые на берегу лежат... А они не
знают, что мёртвые. Они думают, что живые остались и лежат. И опять на берег полезут. А
мы не дадим им до мертвых-то дойти. Как какой близко станет подходить, мы того убьём.
Остальные опять в воду уйдут. Потом опять выйдут. Так можно всех перебить, всё стадо, как
ни одного не обранишь. А обранишь – больше ни один не выйдет.
Промышленники спрятались за туши убитых моржей и стали ждать. Над водой одна за
другой начали показываться головы моржей. Звери долго рассматривали берег. Долго не
решались подойти близко к острову. Но лежавшие неподвижно семь мёртвых моржей, за
которыми прятались теперь стрелки, ввели в заблуждение живых. Ближе и ближе начали
звери подплывать к берегу, а через некоторое время полезли и на самый берег, туда, где
лежали убитые.
Двух передних моржей промышленники пристрелили. Остальные шумно забултыхались
в море.
В течение дня несколько раз вылезали звери на берег. И каждый раз оставались на берегу
один-два мёртвых моржа. К вечеру на острове лежало уже около двух десятков зверей. И
около сорока моржей плавало ещё около острова. На время они уходили далеко от берега, а
потом снова возвращались.
Промышленники рассчитывали на богатую добычу. Каждый думал про себя, что все
стадо моржей на этот раз будет перебито. Но кончился промысел гораздо скорее и совсем не
так, как мечтали члены артели.
С полудня начался восточный ветер. Промышленники обеспокоенно запереглядывались.
Ефим с минуту смотрел на небо, а потом сказал:
– Сток будет. Надо перевести мотор на другую сторону острова, чтобы не разбило.
– Сток начался уж, – сказал староста артели. – Может, больше не усилится, легкий
сегодня будет?
Ефим опять посмотрел на небо. Посмотрели и все промышленники.
Свинцовые облака быстро-быстро бежали к западу.
– Большой будет сток. Облака шибко побежали. Надо мотор перевести для безопасности.
Каждый новоземелец хорошо знает, что сток шутить не любит. Как ни жалко было
бросать так удачно начавшийся промысел, а надо было: мотор дороже. Потеряешь мотор –
потеряешь весь моржовый промысел. В лодке на веслах недалеко уедешь, а вблизи самого
острова Новой Земли моржи редко показываются.
Четыре человека торопливо побежали к мотору: моторист, Яшка с дедом и ещё один
русский промышленник. Трое остались около моржей: всем и незачем было идти, да и моржи
– такие звери, что даже мёртвых своих товарищей утащат в воду.
Ефима староста остановил было:
– Ты бы, Ефим, не ходил, без тебя справятся.
– А у меня сухари в моторе. Вымокли поди-ка и так уж все. Сухари возьму – обратно
приду.
До мотора надо было идти с четверть часа. За это время на море успели уже появиться
крутобокие волны. Мотор приплясывал на волнах, лязгала якорная цепь.
– Лезь, ребята, скорее! – закричал моторист. – Разобьёт мотор, как ещё усилится волна.
Ефима обратно не пустили: надо, пока разогрелся мотор, отвести его на веслах подальше
от берега, на глубокое место. Вчетвером едва-едва справились с этим делом.
А ветер крепчал поминутно. На волнах появились уже кружевные белые гребни.
Моторист попросил Яшку:
– Следи за машиной. С полного не спускай. А я рулем займусь. Тут кошки1 есть, надо не
налететь на них.
Вот и наконец Бритвин. Мотор выходит в океанскую неоглядную ширь.
Ефим советует мотористу:
1 Кошки – подводные мели.
– Иди кормой вперед, а то в океане волна высока: не развернуться будет.
Моторист сменяет Яшку. Даёт задний ход.
По ветру и по волнам птицей помчался мотор к западному берегу острова. У западного
берега острова нет волны: там безопасно будет стоять мотору.
Но... силён сток. И слаб мотор. Как только поравнялись с западным берегом острова,
мотор стал зарываться носом в гребни волн, подскакивал на их гибких хребтах, пыхтел,
татахал и с каждой секундой уходил всё дальше и дальше от острова. Напрасно пускал
моторист на самый полный ход, напрасно помогали веслами: очень медленно, а всё же
удалялся берег от мотора.
Когда поняли опасность, обезумели все четверо.
Руками со скрюченными пальцами потянулись к берегу. Завыли, широко раскрыв рты:
– О-оо-ооо... ы-ы-ы... э-э-э-уу. .
А мотор, приплясывая на волнах, зарываясь носом в воду, всё пятился в океан, и берег
острова удалялся...
И тогда Яшка вспомнил про якорь. Закричал:
– Якорь!.. Якорь!..
Выбросили через нос мотора лёгкий трехлапый якорёк.
И через несколько минут мотор остановился. Стали кричать натужно:
– Товарищи-ы-ы... Товарищи-ы-ы-ы...
Крики подхватывал ветер, уносил в просторы, в рев океана.
– Стрелять надо. Выстрелы, может, услышат, – посоветовал Ефим.
Начали стрелять в воздух: бах, бах, бах.
Ничего!.. Никакого результата!.. Те, что остались на берегу, не слышали ни криков, ни
выстрелов. Они, очевидно, спокойно лежали около туш убитых моржей. Поджидали
ушедших к мотору и очередной вылазки зверей.
Порывы ветра между тем усилились, и якорь не мог удержать мотора на месте.
Снова заметались люди по мотору. Снова смертельный ужас исказил их лица. Каждый из
четырех думал: «Погибель, смерть!» И каждому хотелось увидеть оставшихся на Бритвине
товарищей. Каждый ещё надеялся, что товарищи с берега чем-то и как-то помогут. Вырвут из
пасти океана, из пасти смерти... А если и не помогут, не смогут помочь, хотя бы издали
увидеть их, проститься с ними... Через них послать весть живым.
Моторист предложил использовать ещё одно средство, чтобы дать знать о себе, о своей
участи.
– Все вдруг стреляйте, – закричал он, – по команде... Я считаю: раз... два... три!..
Залп из четырёх винтовок на мгновение заглушил рёв океана.
– Ещё: раз... два... три!..
Снова залп.
– Ещё: раз... два...
В третий раз стрелять не пришлось: их услышали и теперь бежали по берегу острова.
– Увидели, увидели!
– Бегут!.. К нам бегут!
Радовались в моторе, как будто бы и в самом деле с берега им могли помочь. Забыли на
время об угрожающей опасности, забыли о том, что мотор всё дальше и дальше уходит от