— А ты не подкрадывайся сзади, а то испугаюсь и зашибу, — Нимрин постарался, чтобы прозвучало не угрожающе, а как бы даже виновато. Однако, если что, он честно предупредил.
Руо скроил брезгливую гримасу и больше ничего говорить не стал. Опорожнил тачку, покатил следом за Нимрином.
В пещере-загоне очень медленно, но верно воцарялась чистота. Нимрин исподволь наблюдал за пятёркой громил, явно гнушавшихся работой, делавших её «на отвяжись», спустя рукава. Самый здоровенный, Арайя, филонил больше всех, зато постоянно пенял товарищам, чтоб не спали на ходу. На него почти не огрызались, признавая за вожака. Ему же Руо шепнул на ухо, мол, поосторожнее с новеньким, чуть в колодец не скинул. Нимрин был далеко, на пределе слышимости, но разобрал шёпот и стал прислушиваться.
— Ты его, или он тебя? — вполголоса переспросил Арайя.
— Взаимно! Станцевали на краю. Ловкий, погань. А потом прикинулся тупым. Пожа-а-алуйста, не подкрадывайся со спины, а то испугаюсь и зашибу, — передразнил Руо.
— А я тебе говорил, не лезь. Может он вообще на нашей стороне будет.
— Зачем тебе эта образина, Арайя?
— Например узнать, почему он тебя в колодец не скинул. Я бы на его месте… Эй, Му, скоро привезут ужин. Пойди послушай, о чём поварята будут сплетничать с нашим старшеньким младшим.
Му бросил инвентарь и смылся, остальные продолжали вяло ковыряться в навозе. Что-то здесь назревало, возможно, бунт. Смердело грядущими неприятностями сильнее, чем дерьмом из того колодца.
Нимрину было плевать на распри в доме кузнеца, но лишь до тех пор, пока они не задевали его самого. Вильяра обещала ему защиту от врага, Лемба — кров и еду за работу. Может ли кто-то здесь предложить больше? Сомнительно, но хорошо бы разъяснить вопрос напрямую. Он догнал Арайю возле колодца.
— Эй, Арайя, поговорить надо.
— Чего тебе? — резко обернулся Арайя.
— Я слышал, ты сказал: на нашей стороне. Это то, про что я думаю? Вы тоже не хотите зимовать здесь младшими слугами?
— Тоже? — Арайя смерил Нимрина оценивающим взглядом с головы до ног, потом с ног до головы, презрительно скривился.
Нимрин расправил плечи, вздёрнул подбородок:
— Я крепко влип и потерял всё. Но я воин, а не скотник. Мне вот это, — он пнул тачку, — Поперёк горла. Просто деваться было некуда. Но если за вами сила…
Арайя наморщил низкий лоб, поскрёб в затылке, ещё раз смерил собеседника взглядом.
— Не путайся под ногами, чужак, и останешься жив. Младшие слуги в этом доме нужны будут всегда. О чём-то большем поговорим, когда я к тебе пригляжусь. Уж больно ты тёмный. То ли сожрёшь во сне, то ли растаешь, как Тень. Иди, работай, воин!
Нимрин сдержал рвущуюся с языка резкость и задал ещё один животрепещущий вопрос:
— А мудрые на вашей стороне есть?
Арайя на миг удивлённо расширил глаза, потом сощурился, поджал губы. Промолчит? Нет, выдержав паузу, всё-таки ответил с немалой гордостью:
— В неведомом клане, в бездомном доме найдётся всё. Но только для тех, кто очень хорошо ищет. Пошли, чужак, работа не зверь, в снег не зароется.
— Извини за напоминание, Арайя, я лучше всего отзываюсь на Нимрина.
Арайя панибратски хлопнул его по плечу:
— Бери тележку, Нимрин, и вперёд.
А рука-то тяжела. Плечо загудело, и стоило некоторых усилий, чтобы не пошатнуться.
Поговорив со скотиной, успокоившись и успокоив, Рыньи засел чинить старую сбрую. Шорничать он тоже умел, руки росли, откуда надо. Эх, может и в кузнецах с него когда-нибудь будет толк.
Дважды отвлекался, ходил проверить, как работают пятеро и один. На пятерых смотреть было тошно, на новичка — неожиданно приятно. Вроде, не спешил, не надсаживался, а дело спорилось. Можно подумать, трудится так всю жизнь. Хотя кто его знает, беспамятного? Где он раньше жил, что делал? Как забрался в тот сугроб, откуда мастер Лемба его откопал?
Дини и Насью прикатили с кухни тележку с ужином. Пока расставляли утварь в трапезной пещерке, Дини тараторила так, что в ушах звенело. Про странного чужака из сугроба она рассказала Рыньи ещё утром, а теперь делилась другими новостями, привезёнными кузнецом с ярмарки.
— Наш мастер — самый бесстрашный! Вернулся впереди обоза, один. А дикая стая, говорят, сожрала уже двух купцов.
— Да ну! — удивился Рыньи. — Зима только началась, снега мало, еды полно. Рано зверью жаться к жилью и тракту. Да и облава недавно была, кого не перебили, тех отогнали далеко.
— Вовсе не «ну»! — фыркнула Дини. — Лемба рассказал Тунье, та обсуждала с охотниками и старшими слугами. Мол, купцов ждали на ярмарке, да не дождались. Вопросили мудрого Латиру. Он послал зов, потом смотрел на огонь, на воду, на снег. Сказал, их нет в живых.