Он забросил на плечо дорожную сумку, и ступил на подножку вагона.
— Удачи тебе, Олег!
— Тебе удачи, Мишка! Осторожнее там… Ростов…
— Пустое… От судьбы, ведь, не уйдёшь…
— Но, при желании, — встречу с ней можно отсрочить…
— Скучное это дело, — откладывать на потом. — Мишка задумчиво посмотрел на часы.
Состав тронулся…
— Ну ладно, Миха! Давай! Пиши! Адрес помнишь?
— Мурманск — Море… До востребования…
— Молодец …!
— Ты тоже пиши! Адрес помнишь?
— Да, иди ты… Олух! — Крикнул я в след удаляющемуся поезду, и закусил губу…
Что такое расставание для моряка? — Часть его работы… Отношение к разлуке, — не философское, — профессиональное. Необходимость долго находиться в замкнутом пространстве и небольшом коллективе, — это практически, — одиночество, которое со временем превращается в привычку, а спустя годы, — в неосознанную потребность… Разлука для моряка не всегда окрашена в трагические тона утрат и потерь. Одиночество, — не имеет налёта и привкуса неодолимой тоски о чём–то, или о ком–то. Само Время для него, — категория абсолютная, а не относительная, — и измеряется «по факту», — по факту его отсутствия. Море… Оно изменяет масштаб событий и явлений, чувств и восприятий, обретений и потерь… Понятия «дольше» и «быстрее» на отрезке времени, — теряют свою остроту и значение. На смену им приходит, — «когда–нибудь» или «никогда», — некое обозримое будущее, на которое моряк подсознательно настраивается, зная, что оно обязательно придёт…
И всё же… И всё же, — сегодня я провожал Мишку с грустью. В прощании нашем почему–то не было привычной лёгкости. Шутить совсем не хотелось. В эти последние минуты перед тем, как он скрылся в глубине вагона, во мне проснулась жалость и сочувствие к нему, — всегда неустроенному, трогательному в своей невзрослой какой–то, открытости и доверчивости…
Мурманский май неприлично плевался мокрым снегом. Стало совсем темно и уныло…
«А, может быть, это и правда, — Мишкина Судьба?», — подумал я с надеждой, и одиноко побрёл в гостиницу …
…У него давно не было такого солнечного настроения. Двое суток в приветливом Ростове пролетели в волнительном ожидании. И вот теперь, отвыкший, впервые за много лет он шёл на свидание. Букет белых роз в руке подчёркивал его сегодняшний статус галантного кавалера. Вся неловкость и неуклюжесть угловатого, костистого и нескладного парня с оттопыренными ушами, — исчезла, улетучилась. Предчувствие встречи с прекрасной незнакомкой наполняло сердце давно забытым трепетом, и сладкой тайной… Ведь, он шел навстречу Судьбе…
До прибытия «его» поезда оставалось около получаса. Мишка посмотрел расписание… «№ 2» — высвечивался на электронном табло номер платформы, где должен остановиться скорый «Мурманск — Новороссийск». Он пересёк сверкающий зал ожидания, и поднялся в стеклянную галерею–навес, ведущую к выходу на перрон. В переходе над платформой номер два, — толпа… Волнение, гул и возбуждение встречающих… Глядя сверху на снующих людей, он остановился перевести дыхание, и вдруг… неожиданно, совсем рядом, кто–то произнёс: «…Косолапин…».
Миха осторожно повернул голову. В нескольких шагах от него стояла незнакомая девушка в компании трёх кожаных «качков», —
— … А имя? — Спросил один из них, бритый налысо.
— Михаил, — ответила она.
— Жаль, что ты его никогда не видела.
— Какая разница? — Включился в разговор ещё один верзила.
— Да, никакой. Ни тебе Зойка, ни ему…
— Ему, скоро, вообще, всё будет без разницы, — криво усмехнулся бритый.
— Вагон какой? — Зазвучало деловито.
— Девятый, — услышал Миха номер, который указывал в телеграмме.
От нереальности происходящего, Мишку сковало. Пространство уменьшилось, и сузилось до размеров окна галереи, сквозь которое он, неподвижно стоя, смотрел в одну точку. Звуки летнего дня, всего несколько минут назад радостно наполнявшие мир, — смолкли. Он слышал теперь только этот разговор…
«…От площади возьмёшь частника. Такси не бери. Доедете до Каменки. К дому не подъезжайте. Метров двести пройдёте, — не переломится твой «косолапый». Дверь закроешь на нижний. Не забудь вынуть ключ из замка. Мы будем минут через десять…» — звучал голос.
— Так скоро? — Удивилась девушка.
— А что, лапонька, ты бы не прочь и развлечь морячка?
— Да пошел ты! — Огрызнулась она.
— Ну иди, Зойка… Иди… Только не забудь, что ты Нина!
Она зло зашипела в ответ, и двигаясь к выходу на платформу, задела Мишку, проходя у него за спиной. Эти несколько минут показались Михе сном вечности. И лишь теперь, от её прикосновения, — оцепенение прошло. Он рассеянно посмотрел вслед Зойке — Нине, которая шла встречать его с поезда, и опустил взгляд на приготовленный для неё букет. Затем, — не привлекая внимания, взглянул на её «друзей», стоящих чуть в стороне на расстоянии вытянутой руки, и медленно пошёл вдоль галереи…