— Так может быть все же заявить куда следует?
— Не надо никуда заявлять! У него везде свои люди. Может быть, и в ФСБ — тоже. Может, он не зря так представляется…
— Вилка, ты меня здорово пугаешь. А что, если он вас найдет?
— Не найдет, — не слишком уверенно ответила Виола, и тут же твердо добавила: — А если найдет — пожалеет. Витя с ним разберется.
— Да кто такой этот твой Витя?
— Специалист по несчастным случаям. Понимаешь? И он больше не хочет работать на Шрама. А тому это очень не нравится…
— Дочка, ехай домой, а? — тихо попросил отец. — Если твой Витя такой, как ты говоришь — хороший, добрый и понимающий, просто запутавшийся в жизни — он поймет. Ты ввязалась в дела, в которые ввязываться не следует. Это тебе не поздней ночью по темной улице домой возвращаться, это страшнее.
— Не поехаю! — передразнила она отца. — Завтра вернусь! И вернусь с Витей. Ты только маме ничего не говори!
— Не скажу. Я как незнакомый номер на телефоне увидел — специально на балкон вышел, чтоб она разговора не слышала. Она и так волнуется, да еще звонят тут все подряд…
— Кто звонит? — насторожилась Виола.
— Да уже никто. Вчера — то Никита, то полиция. Сегодня полиция вроде отстала, зато Никита твой никак не успокоится: «Как там Виолетта, не звонила ли?» Я ж ему вчера сказал про твой звонок, а то он опять в полицию бежать собирался, да в ФСБ звонить… Мол, никто не работает, не ищут его Вилку. С утра еще из сотовой компании звонили, какие-то настройки меняют…
— А… — Виола успокоилась. — А ты кроме Никиты никому про меня не говорил? Что меня никто не похищал и что со мной все в порядке?
— Никому. Да и что бы я мог сказать? Я ж даже не знаю, где ты!
— Прости, пап, не скажу! Но я завтра к вечеру вернусь, честно! И вот тогда расскажу все. Ты, главное, не волнуйся! И маме скажи, что со мной все в порядке. Витя меня в обиду не даст!
Отец вздохнул.
— И чего ты только в нем нашла? — спросил он.
— Сама не пойму. Сначала я его как приключение воспринимала. Такого человека как он я еще не встречала и больше уже не встречу. Он удивительный, во всех смыслах этого слова. Еще думала, что пропадет он без меня. Ему знаешь, как тяжело сейчас? У него вся жизнь рухнула несколько дней назад, вот он за меня и уцепился… Сейчас ему легче, конечно, я ему уже не так нужна, но понимаешь, у меня уже чувство, что он нужен мне. Нравится он мне…
— Ты, главное, ошибок не наделай!
— Каких ошибок? — не поняла Виола.
— Каких, каких… Женских! Вилка, ты у меня девочка взрослая и в меру умная, все понимаешь.
— Все понимаю, пап. Не беспокойся! Все, целую и скучаю! Этот телефон я тоже у прохожего попросила, так что долго говорить не могу! Завтра ближе к обеду позвоню, когда мы с Витей домой поедем!
Виола положила трубку, отметив про себя, что ничуть не сомневается в том, что завтра они поедут обратно в Новосибирск. Они! То есть она и Витя. То есть его уверенность в том, что завтра в первой половине дня он умрет — ошибка. В самом деле, ну не может же человек знать будущее? Так просто не бывает!
О том, что человек не может силой мысли разбить автомобиль о металлическую опору, но она, тем не менее, это видела, Виола предпочла не вспоминать.
Она вернулась в офис Снежаны, без особого удовольствия отметив, что та увлеченно рассказывает Вите о достопримечательностях Алтая.
— Ну, куда мы едем? — спросила Виола, вернув Снежане телефон.
— Да вот, разрываюсь! Если верить Снежане, тут в какую сторону не направься, везде красота!
— Это я вам еще про Тавдинские пещеры не рассказала! — сказала Снежана. — Вы в Абхазии бывали? Нет? Значит Ново-Афонскую пещеру не видели… Тогда вас и наша, Тавдинская пещера впечатлит, хотя она поменьше, конечно… Ну, как, поменьше… В десятки раз поменьше! Но все же пещера! В ней дух времени уже чувствуется! Представляете: вот идете вы по каменному коридору, которому сотни миллионов лет! Сотни миллионов! Вы только вдумайтесь в это число! Господь еще раздумывал, населять Землю разумной жизнью, или нет, а эти пещеры уже были! Высота — около 400 метров над уровнем моря, и эти пещеры — морского происхождения, то есть тогда, миллионы лет назад, они были под водой! Представляете, как изменилась за это время планета? А пещеры — остались…
— Да, в горах вообще легко осознать свою ничтожность, — ответил Витя, — чувствуешь себя невесомой песчинкой.
— А мне в горах легко. Я здесь невесомой не себя чувствую, а свои проблемы. Все они — такая мелочь на фоне вечности!
— И у вас есть проблемы? — удивился Витя.
— А у кого их нет?
— Ну, вы кажетесь такой счастливой…
— Это потому, что я — здесь, на Алтае, среди гор. Разве здесь можно быть каким-то еще, кроме как счастливым?
— Да, здесь все по-другому. Не так, как в большом городе. Кажется, что горы ограждают тебя от любых проблем, бед и черных дум.
— А может, не кажется? Может, так оно и есть?
— Посмотрим, найдут ли меня мои беды в этих краях! — серьезно ответил Витя.
От взгляда Виолы не укрылось, как посмотрела на него Снежана. Внимательно, оценивающе, пытаясь понять, от чего же он бежит, какие беды его преследуют? Несомненно, тоска в глубине витиных глаз не укрылась от ее взгляда.
— Поехали! — сказал он, беря Виолу под руку.
— Куда?
— Для начала — на Чемал. А потом — определимся….
Виоле, по большому счету, было уже все равно куда ехать! Мир вокруг был зелен, светел и прекрасен.
Чемальская ГЭС, конечно, не поражала величием и красотой — так, небольшая плотина на горной речке, незаметная даже на фоне новосибирской ГЭС, не говоря уж о таких гигантах, как Саяно-Шушенская. Но была в этой конструкции какая-то магическая привлекательность! Кристально чистый Чемал, бурным потоком вырывавшийся из ворот ГЭС, притягивал к себе и манил. Не как фонтан в центре Новосибирска в день Ивана Купала, нет, гораздо сильнее! Хотелось встать к этому потоку как можно ближе, протягивая к нему руки и ловя кожей холодные брызги!
В туристический сезон Чемальская ГЭС оживала и обрастала десятками и сотнями туристических аттракционов — об этом ребятам рассказала хозяйка маленького кафе на берегу реки. Даже сейчас, когда сезон начался неожиданно и, по сути, только вчера, кафе не пустовали, но по сравнению с тем, что здесь творилось в «высокий» сезон — вокруг было тихо и спокойно.
У самой плотины висело объявление, призывающее перебраться через Чемал по воздуху. Не самолетом, естественно! — на «тарзанке».
— Рискнешь? — кивнул на объявление Витя.
— А рискну! — без раздумий согласилась Виола.
В тот момент, стоя на земле обеими ногами, она была уверена в том, что ничего плохого с ней произойти не может. А вот десятью минутами спустя, стоя на деревянном помосте и подняв руки вверх, позволяя двум работникам аттракциона обвязать ее страховкой и прицепить все необходимые карабины, она уже не была так в этом уверена. Чемал внезапно показался слишком уж быстрым и бурным, а камни вдоль берега — чрезмерно острыми и жуткими!
Словно почувствовав ее замешательство, снизу, с берега реки, ей помахал рукой и ободряюще улыбнулся Витя.
— Если что — я тебя поймаю! — крикнул он.
Хозяева «тарзанки» рассмеялись. Дескать, конечно, поймает он, как же… Но Виола поверила: поймает! Не даст упасть, никогда в жизни! И смело шагнула с помоста в пустоту, распахнув миру объятья. Бурный Чемал ринулся к ней, ветер засвистел в ушах, а затем вода снова отдалилась, когда веревка потащила ее обратно. И так снова и снова! Виола летела, раскинув руки и смеясь, радостно махая рукой то Вите, то небу, то реке…
— Смело! — сказал ей принимающий «тарзанку» парень на другой стороне реки, помогая ей взобраться на помост.
— Да ладно! — отмахнулась Виола. — Главное первый шаг сделать.
— Вы не первый раз так катаетесь?
— Впервые в жизни!
— Тогда тем более смело.
— Можно подумать, я первая!
— Не в этом дело. Люди, когда прыгают, обычно двумя руками в веревку вцепляются. Рефлекс. Умом все понимают, что это бессмысленно, что страховка держит вас намертво, но все равно руки отпустить не могут — страшно. Потом, прыжке на пятом, уже справляются с собой, да и то не все. А вы… Может вы парашютистка?