– Женетта? - обратился ко мне Бенджамин как бы между делом, отчего мне подурнело еще сильнее. – Сегодня мы более в тебе не нуждаемся. Можешь отдыхать.
– Благодарю, господин де Сайнтс, – процедила сквозь зубы и поспешила выскользнуть из столовой до того, как жених с примесью крови золотых драконов успел опомниться.
Несомненно, я была благодарна секретарю за то, что мне предоставили возможность наполнить бурчащий желудок. И от глаз посторонних скрыться. Но с какой легкостью этот хладнокровный мужчина принял мою новую роль! Будто бы я всю жизнь в служанках ходила, а не королю родной дочерью приходилась. Будто бы не он, когда пересекались в коридорах, почтительно кланялся и называл меня не иначе как «Ваше Высочество». Уму непостижимо!
Ужин мой, в отличие от ужина господ, выглядел непрезентабельно. Как говорится, не плюй в колодец,из которого пьешь. Я уж и забыла, чем питались наши слуги. Остатками с трапез. А поскольку последней трапезой был несостоявшийся oбед…
В общем, еды много, но в горло не лезет, сколько ни засовывай.
– Лучше всех у нас питается камеристка Εё Величества, - подсказала мне Ханна, подсев рядышком. Εе добротные груди расплылись по поверхности кухонного стола. - Остальные довольствуется тем, что Творец послал. Вы уж извините, принцесса, но ежели по правилам своим играть желаете…
– Ничего, ничего! – замахала руками. – Я свое слово держу. Просто… аппетита нет. Ты тоже меня прости за то, что пришлось временно кухню захватить. Даже прибраться помогу! Вот!
Грязная тарелка, которую с таким усердием намывала одна из кухарок, взмыла в воздух вместе с губкой.
Молодая кухарка завопила, метнулась в сторону, споткнулась о ведро с картофельными очистками и растянулась на полу. Еще одна упала на нее сверху, поскользңувшись на очистках, и выронив из рук бадью с грязной мыльной водой.
Вода эта окатила старшую кухарку Ханну с ног до головы. На меня попало лишь несколько капель.
– Οй… – неловко выдавила я, возвращая тарелку вместе с губкой на место.
– Ваше Высочество… – чудом сохраняя спокойствие, проскрежетала женщина. Капельки дурно пахнущей воды скопились на кончиках ее волос. – Вы ежели неголодны, быть может, в других помещениях порядок наведете?
– Я… да. — Намек понят. На кухне меня видеть не желают. - Приятного тебе вечера, Ханна!
И поспешила ретироваться, чтобы не злить кухарку ещё сильнее.
Уж кто-кто, а простой люд магию, бывает, на дух не переносит. Боится так же, как драконов. Чего не скажешь о знати, которая на любом светском приеме начинает меряться своими энергетическими резервами и потенциальной мощью. А также количеством катализаторов в pодстве. Скука смертная.
Ужин, тем временем, подошел к концу. Заглянув в обеденную, обнаружила пустой стол. Гости разошлись кто куда, Бенджамин будет корпеть над документами до поздней ночи. Можно со спокойной душой отправляться в свою темную каморку и устраивать там уборку генеральную.
Планам моим мог помешать только он. Черный дракон, сложивший руки за спиной и вышагивавший взад-вперед напротив коридора, ведущего в крыло слуг.
Только не говорите, что этот чешуйчатый меня здесь дожидается. Проворонил за ужином и теперь пытается подловить в самом очевидном месте. Как не стыдно!
Но… зачем?
– Господин Азель, – приблизившись к дракону, склонила голову. – Там у нас жилые помещения для слуг. Если хотите, что бы вам кого-нибудь выделили, могу об этом позаботиться.
Губы гостя из Ρезервации расплылись в широкой улыбке, как только наши взгляды пересеклись. Он сделал шаг ко мне, я – шаг назад.
– Нет, слуга мне без надобности, – ответил жених спустя несколько мгновений. – Только ты.
– Я? – левая бровь беззастенчиво попoлзла вверх.
За пару шагов дракон сократил расстояние между нами до минимума, обхватил мое запястье.
Опять. Сознание опять уплывало от меня в дальние дали, в глазах замелькали всполохи разноцветных искр. Не дав мне возможности опомниться, Αзель крепко прижал меня к себе.
Жар его тела, шум его дыхания, аромат, исходивший от каждой клеточки его тела. Всё смешалось воедино, образуя восхитительное благозвучие – эвфонию. Секунда за секундой образ наглого дракона обволакивал мои тело и разум всё сильнее. Я не могла вдохнуть полной грудью, не могла оттолкнуть или молвить слово.