Но столь же значительны как бы сконцентрированные в Уруке свидетельства прогрессивных инноваций в ряде областей производства и искусства; наибольшее значение для истории мировой культуры имеет уже упоминавшееся выше появление протописьменности, носившей еще пиктографический характер, с дальнейшим преобразованием ее в клинописное письмо. Этот важнейший процесс требует еще длительного развития; при этом, естественно, используются не только урукские материалы, но последние в момент их открытия были первыми и наидревнейшими. Они имели точную стратиграфическую привязку: IV слой Урука. Именно в них наиболее четко проявляются реминисценции пиктографического письма. К счастью, таблички найдены и выше, в слое Урука III, и в них подобные реминисценции проявляются в значительной мере, а стратиграфически они соответствуют уже периоду Джемдет-Наср. Указанная аналогия подтверждена материалами Урука: два этапа в процессе развития языка, два этапа в стратиграфических позициях. Это позволило классику месопотамской археологии Сетону Ллойду обосновать заключение о том, что если язык табличек Урука IV можно еще считать не совсем идентифицированным, то язык текстов Урука III уже определенно является шумерским. Данный вывод равно значителен и для исторической, и для лингвистической ипостасей шумерологии.
Штандарт Ура из царского некрополя Лагаша
Ассирийское искусство. Раскрашенная терракотовая пластина, изображающая Лилит, приносящую смерть, крылатую и владеющую символами справедливости. Ее имя ассоциируется с совой как в Эпосе о Гильгамеше, так и в Библии
Вспоминаю прочие случаи находок древнейшей письменности. На память приходят три. В 20-х гг. XX в. Л. Вулли нашел их в слое, предшествовавшем «царским гробницам» Ура. Еще раньше, в начале века, Р. Кольдевей и В. Андрэ нашли таблички при раскопках в Фаре (древнейший Шуррупак). В обоих случаях стратиграфическая позиция находок была единой, поэтому об этапах развития не свидетельствовала. Третий случай — находка Л. Вулли (1919 г.) в Телль-эль-Убейде: замурованные в фундамент раннединастического храма таблички с именами царя-основателя Первой династии Ура — Месанепады и его сына Аанепады.
Эти находки заведомо уступают урукским по древности, и все единичны в своих культурных слоях, тогда как урукские позволяют не только обосновать предельную древность, но и проследить процесс развития.
В заключении отмечу, что уже самые древние пиктографические тексты Урука отличаются значительной сложностью, а это позволяет предполагать, что здесь же или в подобных памятниках Месопотамии, в слоях, соответствующих Уруку V и VI (а в существовании их можно не сомневаться) будут зафиксированы более простые, а, следовательно, и более ранние ступени процесса перехода от пиктограмм к клинописи.
Подчеркну, что предложенные нам Ф. Сафаром два маршрута, охватывающих различные по географическому положению и по специфике исторического развития района Междуречья, безусловно, себя оправдали. И мы глубоко благодарны Ф. Сафару — замечательному ученому, с именем которого связаны чуть не все крупнейшие открытия второй половины XX века на территории Ирака. Многолетний сотрудник (и соавтор) С. Ллойда, он на неизменно высоком уровне вел исследования и в поле, и на дальнейших этапах анализа материалов таких памятников, как Лагаш, Хассуна, Эриду и многих других. Все материалы регулярно издавались. Он был прекрасным руководителем и создал хорошо подготовленный, работоспособный коллектив, который на наших глазах обогатил национальную науку рядом крупных открытий (подобных Телль-эль-Фухару, ряду поселений в районе Диялы и пр.). Дважды посетил нашу страну и очень тепло ее вспоминал. С активной благожелательностью принял нас с Николаем Оттовичем, вникая во все наши дела. А далее, после начала работ нашей экспедиции он превратился в ценного помощника, оказывая и Рауфу Магомедовичу, и всем нам колоссальную поддержку — и научную, и административную, вплоть до разрешения пользоваться книгами библиотеки Департамента древностей, увозя значительное их число в наш лагерь за 500 км от Багдада.