— Во сколько времени можно доѣхать до Юрьева?
— Какъ Богъ дастъ: коли хорошая повѣтрь, въ недѣлю добѣжишь.
— А на будару много положишь?
— Да на какую будару? Есть будары, что 12 т. пудовъ положишь, только рѣдко, а на эту будару больше 6 т. не положишь.
— Теперь положу только 4, проговорилъ хозяинъ: въ Головы обгружаться [7] не буду.
— Стало получишь 200 рублей за сходъ? спросилъ я Ивана Ивановича.
— Что Богъ дастъ, отвѣчалъ онъ: а по чемъ чай брали? спросилъ онъ меня.
Я видѣлъ, что Ивану Ивановичу не хотѣлось посвящать меня въ свои счеты, которые были, кажется, ясны, — и не сталъ его больше разспрашивать.
Немного погодя я съѣхалъ на берегъ. При этомъ кстати замѣтить: въ Устьѣ пристань очень хороша: самыя большія здѣшнія суда свободно пристаютъ вплоть къ берегу.
Погостъ Устье и имѣнье г. Назимова стоятъ на самомъ берегу р. Великой, а ближе всего къ берегу — церковь, старинной постройки, съ стѣнной колокольней. Я отыскалъ священника, который былъ такъ обязателенъ, что взялся самъ показать церковь. Въ церкви, можетъ-быть, и старые образа, да только поновленные; самая большая достопримѣчательность этой церкви — паникадило, на которомъ значится 7117 годъ (1609).
Осмотрѣвъ эту церковь, мы съ священникомъ взяли лодку и поѣхали въ деревню Горки, лежащую на оотровѣ, тоже Горки, покупать рыбы на уху.
— Много здѣсь рыбы, не въ озерѣ, а въ рѣкѣ? спросилъ я у гребца.
— Въ рѣки? Ничова. Туточка, какъ кончится Великая, да до Талабска озера, говорятъ, 77 рѣкъ, между кажинымъ островомъ рѣка; а ни въ одной теперь ни одной рыбины не словить; весной много понагонитъ; весной большой бываетъ ловъ: понагонитъ снѣтка, крупной, а теперь ни одной непоймать.
— Вотъ ты сказалъ: „говорятъ, здѣсь 77 рѣкъ“, а ты не знаешь, сколько именно рѣкъ?
— Да рѣки не считаны; кто ихъ считалъ? Вотъ главныя рѣки: Ворона рѣка — проходъ суднамъ; Гладышня — тоже проходъ; не то что Ворона, а все проходъ; а тамъ Средняя, Выкупка, Ершовка, Скоруха… да всѣхъ и не пересчитаешь.
— Всякой есть имя?
— А какъ же, всякой!
— Скажи, пожалуйста, всѣ поименно.
— А Богъ ихъ знаетъ! вотъ тоже острова: Гладышня, гдѣ печи, Ситно, Долгой… а всѣхъ не пересчитаешь: для того: видишь сколько ихъ [8]?…
Въ Горкахъ купили рыбы на 5 копѣекь столько, что достало на уху мнѣ и всѣмъ моимъ спутникамъ; рыба была мелкая, это правда, теперь крупной не ловятъ, но все-таки на 5 копѣекъ….
Хозяинъ будары уѣхалъ за алебастромъ, и потому работники его, оставшись въ суднѣ, ничего не дѣлали. Когда я вышелъ послѣ обѣда, часовъ въ 7 на палубу, ко мнѣ подошелъ работникъ Иванъ, малый лѣтъ 26–27, темнорусый, статный и видный изъ себя.
— Пришелъ ты, Павелъ Иванычь, посмотрѣть на наши промыслы? спросилъ онъ.
— Да, такъ пріѣхалъ покататься.
— Хочешь я тебѣ покажу штуку; такую штуку, какихъ ты, можетъ, сродясь ни видывалъ, а можетъ, и не увидишь. Хочешь?
— Сдѣлай одолженіе.
Онъ на минуту ушелъ и вернулся назадъ съ компасомъ въ рукахъ.
— Видѣлъ?
— А что это такое?
— А вотъ видишь, это по нашему называется компасъ, всякіе вѣтры компасъ показываетъ.
— Какой же вѣтеръ лучше?
— Всякій вѣтеръ способенъ, коли по пути; только всякій вѣтеръ свое названіе имѣетъ.
— Этотъ какъ называется? спросилъ я указывая на N.
— Это Сиверикъ, курчавый бываетъ: какъ задуетъ — волна курчавая; а это Сточень къ Востоку съ меженняго (лѣтняго) бываетъ; Тепликъ повыше Востоку; это Полуденникъ; Мокрякъ — съ мокрого мѣста; примѣчаютъ: подуетъ Мокрякъ — дождь идетъ; Чухонскій Поперечень, Западъ, Русскій Поперечень…. вотъ и всѣ вѣтры…. По тѣмъ вѣтрамъ всѣ суда ходятъ: будары, полубударницы, троеночки, четверки [9].
Показавъ мнѣ эту штуку, мой Иванъ отнесь ее и снова вернулся ко мнѣ.
— Хорошо вамъ теперь, сказалъ я: лежи на боку, да ѣшь хозяйхской хлѣбъ….
— Эхъ, добрый человѣкъ! проговорилъ Иванъ: я вѣдь нанялся на сходъ: мнѣ чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше; вотъ Лёвкѣ — счастье: онъ лѣтній!..
Еще разъ переночевавъ на ладьѣ, 12 числа поутру я отправился на самое озеро — на Талабско, какъ здѣсь называютъ, или на Псковское, какъ въ географіяхъ пишутъ. Я уже прежде говорилъ, что р. Великая раздѣляется на множество рукавовъ; мы ѣхали по главному — по р. Воронѣ. Вдали на озерѣ виднѣлись суда; одни шли къ Пскову на парусахъ, другія, шедшія къ Юрьеву, стояли на якоряхъ: ждали повѣтри. При самомъ входѣ въ рѣку (изъ Вороны въ Великую) стояла будара.
8
Я не могъ записать всѣхъ названій; а Псковичамъ, казалось бы, надо было обратить на это вниманіе.
9
Такъ называются суда по количеству поднимаемой клади; на малыхъ судахъ — на троеночкъ, на четверкѣ по одной каютѣ.