— Не может быть! — ахнула Сильвия, — как она могла! Он же такой ужасный!
Тут уже расхохотался Рэнфилд.
— Почему ужасный? Потому что у него не хватает терпения, чтобы безропотно выполнять все ваши капризы?
— Какие капризы? У меня даже не было…
— Знаю, знаю, — остановил ее он, — у вас не было даже приличной горничной, не говоря уже о камеристке, компаньонке и тому подобным вещам. Слышал это сто раз.
— Вы просто ужасный тип! — Сильвия топнула ногой, — не надо повторять этих глупостей! Я вполне могу обойтись без горничной, хотя конечно причесываться самостоятельно очень неудобно. Но ведь можно было хотя бы поселить меня в отдельной каюте!
— Но вас все-таки поселили. Добились своего.
— Слишком поздно, — отмахнулась девушка, — я уже сбежала.
— Да, так как же его все-таки зовут? — вспомнил Рэнфилд о предмете разговора.
— Карлайл.
— Карлайл? — повторил он заинтересованно, — забавно. Стоило так скрывать, чтобы при случае неожиданно проговориться.
— Мистер Риверс очень сокрушался по этому поводу.
— Я бы тоже сокрушался. Еще как сокрушался. Теперь он у нас в руках. Используем это?
— Я хотела пойти в полицию, — внесла ясность Сильвия.
— Ну, я не думаю, что это хорошая мысль.
— Но ведь он нас похитил!
— Но ведь мы сбежали.
— Ну и что. Он-то все равно нас похитил. И еще выкуп требовал, подлец.
— Мне не хочется связываться с полицией, — сказал Рэнфилд.
— Да? А мне что прикажете делать? Что я скажу дома?
— Правду, только правду и ничего кроме правды и настоящего имени похитителя.
Сильвия прищурилась, внимательно глядя на него.
— Я вас не понимаю, — наконец, проговорила она.
— Ладно, можете считать меня кем угодно, но я вам объясню. Нас, конечно, похитили. Но, во-первых, они еще даже не отправили писем, во-вторых, мы все равно сбежали, а в-третьих, мне кажется, они уже получили по заслугам.
— Каким образом?
— Вы забыли о своем благотворном присутствии, Сильвия.
Она махнула рукой.
— Я не люблю, когда меня удерживают насильно.
— Это никому не нравится. Но подумайте лучше, сколько проблем на вас свалится, когда вы отправитесь в полицию. Вам будут задавать самые разнообразные вопросы, и не всегда те, на которые вам было бы приятно отвечать.
Сильвия поморщилась.
— И что же теперь, пусть им все это сойдет с рук?
— Ну, перед этим они как следует помучаются неизвестностью. Как мы сбежали, куда пойдем, что скажем, что нам известно. Ручаюсь, несколько бессонных ночей им обеспечены. К тому же, не забывайте о миссис Планкетт. У нее своя версия похищения и она не преминет ее представить.
— Я не знаю, — наконец, сказала девушка, — нужно подумать. Все равно, мне это не нравится.
— Не сомневаюсь. Но подумать стоит. Ладно, пошли наконец. Сколько можно стоять?
И они пошли.
7 глава. Погоня
Утро на корабле, который находился в бухте, началось как обычно. Точнее, гораздо лучше, чем накануне. Особенно, это было заметно Эстер, которая проснулась и поняла, что качка стала почти незаметна. Женщина сразу почувствовала себя несоизмеримо лучше и мысль о еде уже не вызывала у нее тошноты.
Она встала и занялась своим туалетом, смывая с себя болезнь и слабость. Распахнула настежь иллюминатор, надеясь, что сквозняк вытянет все неприятные запахи. Ее еще слегка качало из стороны в сторону, ощущалась слабость, но по сравнению со вчерашним днем это можно было считать чудом. Появилась бодрость и оптимизм. Эстер оделась, решившись на слабый завтрак и отдала соответствующие распоряжения.
Тут она заметила, что в каюте слишком просторно. Огляделась и вспомнила, что просторно оттого, что нет Сильвии. Минуточку, а где же она? И где ее вещи? Но тут же припомнила, что вчера кажется кто-то вынес их. А Сильвия, кажется, говорила что-то о другой каюте. Девушка просто не выдержала. Никто бы не выдержал. Эстер сама была готова сменить каюту после всего, что здесь произошло.
Женщина позавтракала, прислушавшись к своим ощущениям и признав, что ее решение не было поспешным. Желудок после двух дней вынужденной голодовки сжимался и уже не просил, требовал, чтобы в него что-нибудь бросили.
После завтрака Эстер почувствовала себя совершенно здоровой и решила выйти на палубу, подышать свежим воздухом, а заодно удостовериться, что шторм закончился. И еще, конечно, она хотела увидеться с капитаном.
На палубе она обнаружила только Лео, который заметив ее, приподнял брови:
— Вы чувствуете себя получше сегодня, миссис Планкетт?
— Да, определенно. Главное, что эта ужасная качка наконец прекратилась. Еще немного — и я бы совсем сошла с ума.
— Погода улучшается, мэм. Вероятно, после обеда мы уже сможем выйти в море.
Эта перспектива не слишком обрадовала Эстер, она бы предпочла сойти на берег и никогда больше не ступать на борт любого судна, какие только бывают на свете. Она отчаянно завидовала всем матросам, капитану, Сильвии, Рэнфилду, завидовала тому, что ни у кого из вышеперечисленных нет этой отвратительной, ужасной, изматывающей морской болезни.
— Никаких новых штормов больше не предвидится? — спросила женщина без особой надежды.
Лео пожал плечами.
— Не могу утверждать, мэм. Трудно предсказать погоду в проливе. Здесь постоянно какие-нибудь ветра, течения и всевозможные каверзы.
— Ох, — отозвалась она.
Она не любила помощника капитана. Во-первых, за то, что он никогда не говорил ей ничего приятного. Нет, не грубил, не язвил и не издевался. Очень вежливо, деликатно, но без малейшего сочувствия говорил все, что вздумается. Самое удивительное то, что с Сильвией, этой яростной противницей похищения, о чем вскоре узнала вся команда, он общался куда сердечнее и дружелюбнее. И это было во-вторых. Он мог бы относиться к ней лучше, хотя бы потому, что она никогда не создавала никому никаких проблем. Так нет же, сразу заметно, что Эстер не вызывает в помощнике капитана никаких положительных эмоций. Просто отвратительно! Возмутительную девчонку, говорящую одни гадости, привечает, а ее игнорирует!
— Надеюсь, вас не слишком потрепало? — с надеждой полюбопытствовала женщина.
Было бы замечательно, если б этот шторм доставил ему как можно больше проблем и неприятностей.
— Совершенно нет, мэм, — отозвался Лео, — простите, но мне нужно отойти. Дела.
— Конечно, — сквозь зубы согласилась она.
Лучше совсем его не видеть, чем терпеть такое.
Лео ушел, а Эстер облокотилась о парапет и начала разглядывать море. Интересно, что там поделывает Карл? Начал беспокоиться? Или пока думает, что она задержалась в пути? Станет он беспокоиться, как же! Женщина давно поняла, что ее муж не способен беспокоиться ни о ком, кроме собственной персоны. Все остальные люди не вызывали в нем почти никаких эмоций. Согласно правилам хорошего тона, он делал нужную мину и сочувственно кивал, но это была лишь вежливость, не более. Так что, глупо думать, что Карл хотя бы почешется из-за ее долгого отсутствия. Но вот если он получит письмо с требованием выкупа, тут он забеспокоится! Это так же верно, как и то, что он эгоист до мозга костей. Еще как забеспокоится, когда поймет, что за никчемную женушку ему придется платить из собственного кармана целых пять тысяч фунтов стерлингов. И до самой смерти ей этого не забудет. Всю жизнь будет попрекать ее этими деньгами. Вот это его как раз способно разволновать и заставить шевелиться. А заплатить придется, деваться некуда. Карл всегда следовал правилам хорошего тона и прислушивался к общественному мнению.
Первым отсутствие Сильвии обнаружил матрос, обычно приносящий ей завтрак. Ее отсутствию он не удивился, мисс Эверетт была подвижной молодой особой и не имела обыкновения сидеть на одном месте. Наверняка она уже на палубе. Когда-нибудь ей все равно захочется есть и она вспомнит о завтраке. Поэтому, матрос поставил поднос на стол и вышел.