И именно потому, что время есть абстрактная форма чувственного восприятия, для эпикурейского сознания, в соответствии с его атомистическим характером, возникает необходимость определить время как особо существующую природу в природе. Изменчивость чувственного мира как изменчивость, присущая ему смена как таковая, это отражение явления внутрь себя, образующее понятие времени, имеет своё отдельное существование в осознанной чувственности. Чувственность человека есть, таким образом, воплощённое время, существующее отражение чувственного мира внутрь себя.
Всё это непосредственно вытекает из определения понятия времени у Эпикура, и это же вполне отчётливо можно доказать на частностях. В письме Эпикура к Геродоту 4) время определяется так: оно возникает, когда воспринятые чувствами акциденции тел мыслятся как акциденции. Отражённое внутрь себя чувственное восприятие является здесь, таким образом, источником времени и самим временем. Поэтому нельзя определять время по аналогии, нельзя и ничего другого о нём сказать, но нужно держаться самòй непосредственной очевидности; ведь так как отражённое внутрь себя чувственное восприятие и есть само время, то невозможно выйти за его границы.
С другой стороны, у Лукреция, Секста Эмпирика и Стобея 5) акциденция акциденции, отражённое внутрь себя изменение, определяется как время. Отражение акциденций в чувственном восприятии и их отражение внутрь себя полагаются поэтому как одно и то же.
Благодаря этой связи между временем и чувственностью, ειδωλα[37], которые мы находим также и у Демокрита, приобретают более последовательный смысл.
Ειδωλα представляют собой формы природных тел, которые отпадают от них, подобно внешним оболочкам, и переносят их в явление 6). Эти формы вещей постоянно из них истекают и проникают в чувства и тем самым дают объектам возможность проявиться. В слухе поэтому природа слышит самоё себя, в обонянии она обоняет самоё себя, в зрении она видит самоё себя 7). Человеческие чувства, таким образом, образуют ту среду, в которой, как в фокусе, отражаются процессы природы и в которой они, воспламенившись, излучают свет явлений.
У Демокрита это – непоследовательность, так как явление у него только субъективно, у Эпикура же – необходимое следствие, так как чувственность есть у Эпикура отражение мира явлений внутрь себя, его воплощённое время.
Наконец, связь чувственности и времени проявляется так, что временной характер вещей и их явление для чувств обнаруживаются в них самих как одно и то же. Ибо именно оттого, что тела являются чувствам, они исчезают 8). Так как ειδωλα постоянно отделяются от тел и проникают в чувства, так как они имеют свою чувственность не в самих себе, а вне себя – как вторую природу – и, следовательно, не возвращаются из состояния отторгнутости, то они распадаются и исчезают.
Таким образом, подобно тому как атом не составляет ничего иного, кроме природной формы абстрактного, единичного самосознания, – так чувственная природа есть только объективированное эмпирическое единичное самосознание, а это и есть чувственное. Чувства поэтому составляют единственный критерий в конкретной природе, как абстрактный разум – в мире атомов.
Глава пятая.
Метеоры
Астрономические взгляды Демокрита, может быть, и проницательны для его времени, но философского интереса они не представляют. Они не выходят из круга эмпирических рассуждений и не находятся также в сколько-нибудь определенной внутренней связи с учением об атомах.
Наоборот, теория Эпикура о небесных телах и связанных с ними процессах, или о метеорах (данным выражением он охватывает всё это вместе), противоположна не только мнению Демокрита, но и мнению греческой философии в целом. Почитание небесных тел – это культ, признаваемый всеми греческими философами. Система небесных тел есть первое наивное, обусловленное природой, бытие действительного разума. Такое же положение занимает греческое самосознание в области духа. Оно – духовная солнечная система. В небесных телах греческие философы поклонялись поэтому своему собственному духу.