– Куда? – обалдело переспросил Кока.
– Именно туда, ты правильно догадался, – орал Чарли, вконец разволновавшись. – Приступит он кончать! Какие записи? Какие салфетки? Откуда я их тебе возьму, приступало хреново?
– Что значит – откуда? – удивился Кока. – Где они есть, оттуда и доставай. Не можешь же ты их оттуда достать, где их отродясь не бывало? Да поторапливайся, Вы, дубина. Или думаешь, что я твой перевод в жмурики наслаждательно смакую? Я же Вас, уважаемый сэр, пристукнуть не могу, пока ты мне записи не отдал, идиот. Считаешь, мне удовольствие доставляет размазывать по стенке всяческих недоносков? Я тебе не новобранец для Вас, козлов, который перед первым своим кандидатом в покойники пускает насладительные слюни. Я коммандос-экстра. У меня за плечами целое личное кладбище придурков, вроде тебя. Одним больше, одним меньше, мне без разницы. И у меня прямой приказ, понял? Давай сюда салфетки, дебил!
– Сам ты олигофрен стоеросовый, ты хоть соображаешь, что говоришь?
– А чего тут соображать или не соображать? – еще более удивился Кока. – И не путай меня своими яйцеголовыми терминами. Говорю же, приказ.
– Какой такой приказ? Я отродясь салфетками не пользовался, ты это уразуметь способен? У тебя мысли какие-нибудь хоть иногда в голове заводятся? Мыслить умеешь?
– Исполнитель должен не мыслить, а исполнять, – заявил Кока наставительно. – На то он и исполнитель. Мыслить должны мыслители… – Кока на минутку задумался и уточняюще добавил, – яйцеголовые, я думаю. А я коммандос, и приказ у меня такой: схватить, обыскать, изъять и шлепнуть, не сходя с места… Ой, – завопил он вдруг, глядя на Чарли восторженно, – смотри-ка, яйцеголовый, а петрит! Соображает! Обыскать и изъять. Изъять, а не требовать, чтобы достали и отдали. И пристукнуть. Не аж бы как, а тут же, на месте.
– Эй! Кто-нибудь! Помогите, убивают! – заверещал Чарли с отчаянием. Но то ли стены в этой ячейке были особенно звуконепроницаемые, то ли на подобные вопли в сотах столичных ночлежек публика просто не реагировала, но Кока Колер нимало оными не озаботился.
– Хорошо орешь! – сказал он с добродушным одобрением и по-гурмански покрутил носом. – Убедительно.
Чарли метнулся к выходу.
– Куда? – с неудовольствием рявкнул Кока, и его сцепленные в пальцах руки снова обрушились на злополучные ребра Чарли.
В то же мгновенье Чарли оказался в очередной раз распят на столике, а Кока, сопя от усердия, принялся опять старательно связывать его пресловутым двойным космическим узлом. Когда работа была закончена, он вытер пот с побагровевшего от натуги лица и с удовлетворением оглядел плоды своих неправедных трудов.
– Ну, вот, мы и восстановили "кво".
– Какое-такое кво? – прохрипел Чарли.
– Все возвращено на круги, я имею в виду, – туманно пояснил Кока.
– Что еще за круги? Чего мелешь?
– Круги свои, – еще более подпустил туману Кока. – Ладно. Пора изымать изымаемое.
И он сноровисто принялся обшаривать Чарли, вполголоса комментируя себе под нос каждую находку и старательно засовывая обратно все, непоименованное в приказе.
– Ага… ага… пойло… еще пойло, тряпка для вытирать сопли, видеокамера, перочинный ножик… а тут что?.. курево, электронная игрушка, коробка с проводами… куда Вы подевали салфетки с записями, козлируемый, сволочь ты этакая, сэр? Мне тут до утра с тобой валандаться? Салфетки где, а то все кости переломаю и каждый отдельный суставчик вывихну.
– Какие салфетки?!. ах, салфетки, – поспешно захрипел Чарли, запоздало вспомнив недавнее аналогичное вранье, – так бы и сказал, что записи. Они это… у шефа. У профессора моего записи, дубина.
– От дубины слышу, – с достоинством парировал Колер. Потом подумал и спросил с удивлением. – Зачем же ты, сэр, ему отдали такую ужасно ценную вещь, сэр? Ну, козлируемый, ты и недоумок, сэр, я Вам доложу!
– П-приказ, – прохрипел Чарли как можно более веско.
– Ах, вот как… Тогда конечно… – лицо Коки Колера затуманилось, снова указуя на поистине титаническую работу мысли, а голос отразил все оттенки растерянности от легкого недоумения до средних размеров паники. – Послушайте, а почему я, собственно, опять Вас связывал, ты не знаешь?
– Потому что дурак, – полузадушено выдавил Чарли, потерявший от злости остатки всякой осторожности, – арифмометр ты на четыре действия и тот поломанный!
– Сэр! – воскликнул донельзя скандализованный Колер. – Вы не правы. Джентльмен не должен опускаться до подобных высказываний. Это вульгарно. Это вообще! Ты напрасно нервничаете, каждый из нас обоих актуализирует свое свободное волеизъявление. Я убиваю, ты умираешь. Хотя, разумеется, раз уж я должен кого при встрече пристукнуть на месте, то сначала его развязывать, а после снова связывать не интеллигентно, не гуманно, да и не этично, признаю. Не целесообразно, в конце концов… тем более, если еще и таскать его черт знает куда и почему. Мои извинения, сэр!