… А что адмирал? Адмирал об этих Ванькиных сложностях и представления не имел, я думаю. Ему перед нами было даже неловко. Но что делать? У него на шее конвертирование пространства. Такого кризиса человечеству за всю историю переживать не случалось. Я, говорит, всячески вам сочувствую, но вы с Иваном единственные люди, что знаете всех действующих лиц, и понимаете, чего и от кого при случае можно ожидать. Кто, говорит, как не вы пиратов на корыте гнобил? Вам и карты в руки. Я, говорит, вынужден! Выполняйте приказ… Да откуда мне знать, как у жениха с невестой обстоят с тех пор дела? Часа с того разговора не прошло, а мы уже оказались на борту корвета Патруля, где как погрязли в безобразиях, так и вылезти из них с тех пор не можем. Конечно, ничего хорошего в будущем для девочки ожидать не приходится. Что значит, почему?.. Эй, рыжий, ты говорил, что с Азерским, пусть и шапочно, но знаком, и предположения всякие неосторожные высказывал насчет личности жениха. Вот ты и скажи, светит ли там после Ивана мальчикам-мажорчикам хоть что-нибудь?.. То-то и оно! А бедную девочку, конечно, жаль, уж больно высока у нее теперь планка требований к претендентам на поцелуи в попку. С другой стороны, джентльмены, у бомонда совсем иные, чем у нас с вами, жизненные установки и прочие приоритеты с критериями. Так что не знаю, не знаю, гадать не берусь. А нам с Иваном задачу адмирал сформулировал с исчерпывающей четкостью и простотой: козленок, во-первых, должен быть жив и, по возможности, здоров, а, во-вторых, его следовало освободить и передать в целости и сохранности лично Ковалю и никому другому. Мы и полетели… Где ты усматриваешь противоречие в моих словах, рыжий?.. а это как трактовать слова целость и сохранность, милый мой. Про ни единого волоска с его головы Коваль, как человек разумный, и не заикался.
2
То ли Кока Колер в мастерстве вязания двойных космических узлов значительно уступал подчиненным кошмарочки-Дженни, то ли сам Чарли уже начал как-то приспосабливаться к связыванию – второй из многократно примененных к нему коммандосами операций… это если за первую принимать осточертевший удар по ребрам. Скорее последнее, поскольку обучаемость его была воистину феноменальной. Если уж без ложной скромности. Впрочем, скромностью – ни ложной, ни истинной, ни вообще какой бы то ни было – он, Чарлей, отродясь не маялся. Во всяком случае, к концу пути ему удалось чертов узел значительно ослабить. Более того, Чарлей был уверен, что может окончательно распутаться в любой момент, который покажется ему удобным для бегства. Однако за всю дорогу удобный случай так и не представился.
Его мучитель, вероятно, почувствовал в своей жертве нечто этакое, поскольку швырнув Чарли в жидкую грязь на полу тоннеля в месте их первого, так сказать, личного контакта, сообщил с оправдывающимися нотками в голосе:
– Вообще-то, завязывание козлируемого в узел вокруг живота, чтобы из кишок наружу полезло, я родной стихией себе не… как это… не обладаю. Или, выражаясь высоким штилем, сия опция никогда не имела себя быть моей предпочтительной… э-э… стороной … гранью… мейби, опцией?.. короче, с этим к моему братцу, близнецу и кретину, который вылез из мамы вторым и поэтому обижен на весь белый свет, а сам – дурак вместе со своим нашатырным Фантером. Я лично предпочитаю оперировать воздействия типа интеллектуальные. Не на внутренность в брюхе, то есть, а на внутренность в бòшке вам… э-э… козлируемым влиять, сэр! Конкретно! Чтобы мозгвяные испражнения перли наружу с неудержимостью поноса, сэр! Как пьяная бомжовая блевотина, сэр!
Он ткнул Чарли ногой в голову, жизнерадостно заржал и потер руки. Потом достал из кармана трубку, набил курительной смесью, с наслаждением закурил и почти сразу же явственно поплыл. В тоннеле было темно, безлюдно и мерзко пахло мочой и крысами.
– Ну что, эпируемый … э-э… в смысле, козлируемый, сэр, побеседуем перед дальней дорогой? – с наставительной раздумчивостью рассуждал Кока. – Спешить тебе некуда. Успеешь еще на тот свет. Вот докурю, интеллигентно повоздействую на твою бòшку ногами, тогда можно и выполнить приказ пунктуально и конкретно. Раз уж ты такой формалист. Как считаешь, там, – он ткнул пальцем в потолок тоннеля, – там тебя кто-нибудь ждет? В бога-то веришь ли, козлируемый, сэр? Я лично раньше не верил, но как пообщался с этой стервой, самой сатанистой из всех сатанов, тут же и уверовал. Правда, не то чтобы конкретно уверовал, а как бы сказать… типа. Чего молчишь? Испражняйся словесно, ботаник, как на последнем экзамене в своем ПТУ, или, как сейчас модно говорить, колледже… козледже, – поправился он и заржал. – Как я тебя уделал остроумно! Учись, козлируемый ботаник, сэр, пока коммандосы живы… хотя тебе, вроде, оно уже и ни к чему.