– Естественно живое, – сказал он, не обращая внимания на вторую половину моего высказывания. – Живое бренди, это же надо! С ума сойти. Я войду в историю как человек, нашедший в глубинах космоса и, несмотря на сопротивление своего недалекого труса-напарника, первым употребивший живое бренди! И вот что еще делает эту ситуацию особенно пикантной и, следовательно, вдвойне приятной для меня… – он потер руки и мерзко осклабился, – что этим трусом, который испугался и убежал, – да-да, именно так, ты никому и ничего не сумеешь доказать – окажется сам великий Паб, смельчак Паб, выпивоха Паб, рубаха парень и всеобщий любимец, который умудрялся напиваться даже в компании с волопасными пауками.
– Если ты совсем сбрендил, ты, конечно, попробуешь ЭТО выпить, – сказал я, стараясь сохранять хладнокровие. – Но имей в виду, что перед тобою явный сыр. В мышеловке. И мышеловка уже готова за тобою захлопнуться. Немедленно развяжи меня.
– Ага. Сейчас. Спешу и спотыкаюсь. Не-ет, голубчик. Ты будешь сидеть и смотреть, как я буду наслаждаться и ловить кайф. Ни за что на свете я не упущу своего шанса.
Он подхватил меня подмышки и прислонил спиной к торчавшему неподалеку пню.
– Ну-с, – сказал он и снова алчно потер руки, – приступим…
И тут клякса заговорила.
Да, джентльмены. Заговорила. На чистейшей космолингве.
Я позволю себе несколько отступить от темы своего рассказа. Мужики! Со всей ответственностью я должен заявить, что спирт для любой формы разумной жизни есть самое оно в смысле квинтэссенции всяческой мозгвянсти и… все такое. Дважды в моей жизни мне пришлось сталкиваться с представителями спиртовых форм жизни. И оба раза я был буквально поражен той скорости, с которой они постигали чуждые для них языковые системы. Правильность построения фраз, точность выражений, удивительная четкость в формулировании мысли – всем этим отличались и мой добрый друг и собутыльник паук Кргл, и… впрочем, давайте по порядку.
Итак, клякса заговорила.
– Судя по вашему поведению, джентльмены, – сказала она, – я нахожусь в контакте с разумными существами?
– Вы находите разумным то, что здесь происходит? – удивился я.
– Нет, – возразила клякса, – но я имею в виду широкий смысл этого слова. Что же касается вас как индивидуумов…
– Я, безусловно, разумен, – перебил ее я. – Но вот о той скотине этого нельзя сказать с такой уж уверенностью.
– …то я, – закончила клякса свою мысль, – снова имею в виду широкий смысл слова.
– Ах, широкий… – не без иронии сказал я. – Ну, тогда максимум на что я могу согласиться, так это отнести его к расе разумных существ.
– Какая восхитительная игра слов, – воскликнула клякса. – Какой восхитительный контакт! Могла ли я надеяться, что завяжу столь тесное знакомство с разумными представителями водяных форм жизни! Позвольте мне пожелать вам доброго здоровья, мужильтмены, и приступим…
Но тут нормальное развитие контакта было прервано абсолютно ополоумевшим Каменски. Он подскочил к кляксе, схватил ее, понюхал и, закатив глаза, восхищенно поцокал языком.
– Погоди минутку, – сказал он кляксе. – Сейчас мы, как ты выразилась, приступим. И тогда этот контакт станет еще более тесным. И восхитительным. По крайней мере, для одной стороны.
– Ты, дурак, – закричал я, – не смей ее пить. Перед тобою не просто живое, но разумное существо.
– Ладно, ладно, умник, – отвечал он, нимало не смутившись. – Тесноту контакта я ему гарантирую. Сейчас одно разумное существо на глазах другого разумного существа дербалызнет вполне разумную порцию выпивки.
И он заржал, чрезвычайно довольный собственным остроумием.
– Но вы не понимаете, – удивилась клякса. – Выпить меня было бы чрезвычайно вредно для вашего организма. Представляете ли Вы, что произойдет, когда я попаду в ваши внутренности?
– Вполне, – заявил Серж и снова заржал. – Я словлю кайф. И еще какой.
– О каком кайфе вы ведете речь? – разволновалась клякса. – Неужели вы еще не поняли? Мы – спиртовые существа. И у нас к тому же инверсионная по отношению к вашей система жизнеобеспечения.
– Ну-ну, – поощрил его Серж. – Давай. Убеждай меня во вреде пьянства, только имей при этом в виду, что твоя система жизнеобеспечения меня нисколько не колышет, а опыт прослушивания таких лекций огромный.
Он снова понюхал кляксу и, причмокивая, закатил глаза. Потом хитро покосился на меня.
– Разумная выпивка лишилась дара слова, – сообщил он мне и снова обратился к кляксе. – Что ж ты умолкла? Уговаривай меня. Я жду. Нет, мы оба ждем.
– Не знаю, как мне убедить Вас не делать глупостей, – сказала клякса. – Поймите, как только субстанция, составляющая меня, окажется у Вас внутри, от нашего с вами разума уже ничего не будет зависеть. Пойдут вполне определенные физиологические процессы и химические процессы. И эти процессы окажутся губительными для Вашего организма.