Сложный генетический коктейль получается. Так кем себя считать? Повесть Дмитрия Каралиса будит фантазию, и вот ее плоды: мы говорим "русский человек", но никогда не скажем "французский человек" или "украинский человек". Получается, слово "русский" не существительное, а прилагательное. Отвечает на вопрос "какой".Какой? Говорящий и думающий по-русски, считающий себя частью русской истории, считающий себя русским человеком! Выходит, я русский человек. И православие теперь не основной показатель, поскольку православным может оказаться тот же француз, да и в светском государстве Российская Федерация принадлежность к конфессии не главный признак.
Мы живем в эпоху цивилизационных конфликтов. Россия сейчас настолько слаба, что просто не имеет права поддаваться на провакацию межнациональных раздоров. Я бы предложил всем гражданам России считать себя русскими, одновременно помня об этнической особенности. Татарин, аварец, бурят, украинин. Какой? Русский татарин, русский аварец, русский бурят и русский украинец. Кстати, небезызвестный Наполеон решал национальные вопросы изобретательно, талантливо и просто. В мае 1806 года он собрал в Париже сто одиннадцать именитых иудеев с целью "обсудить меры к улучшению еврейской нации и распространению среди ее членов любви к искусствам и полезным ремеслам". Императорские комиссары поставили перед собравшимися всего несколько вопросов, среди которых были два основных: "Признаете ли Францию своим отечеством? Считаете ли себя обязанными ее защищать?" Собравшиеся сказали "да" и пресловутый еврейский вопрос во Франции был в основном закрыт. А что же прибалтам - не прибалтам Каралису и Рекшану? На эти Наполеона (заменив Францию на Россиию) и мы с гордостью отвечаем "да". Так что и наш национальный вопрос на данный момент решен.
Елена ЗИНОВЬЕВА. КУЛЬТУРА. ПУТЬ РЕТРОРАЗВЕДЧИКА ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ
Дмитрий Каралис. Из варяг в греки. Записки ретроразведчика. Повесть. "Нева", 2003, No 4.
Газета "Невское время", 22 мая 2003 г.
ISSN 1683-6677
Поговорки лгать не могут, все-таки они рождены многовековой народной мудростью. Однако поговорка "Поскреби русского, найдешь татарина" для петербуржцев не совсем верна. Начнешь скрести - такое наскребешь! Конгломерат народов! Что, в общем-то, и неудивительно, ибо на протяжении своей истории Петербург соединял все функции, характерные для многонациональных городов: крупный культурный центр, порт, столица многонационального государства.
Петербургский писатель Дмитрий Каралис, ретроразведчик, занявшийся поиском своих корней, проделал "путь из варяг в греки" в попытке установить, откуда же в середине XIX века в Петербург явился его предок с примечательной фамилией Каралис, созвучной надписи Karalus на гербе первого литовского короля. Что скрывается в прошлом: литовские князья, замки-поместья, клады-сокровища или греческие каралисы, разбойники, эмигрировавшие в православную Россию с Ионического моря? Неоспоримые следы с одинаковой вероятностью указывают взаимоисключающие направления.
Думать о своих корнях в советские времена было как-то не принято. Так, разве что знали одно-два колена, гордились, если происхождение было рабоче-крестьянское. Пожелтелые фотокарточки с вензелями давно не существующих фотографических ателье в лучшем случае хранились на антресолях. Если вообще хранились. И то верно: "Мы, как и весь советский народ, смотрели в будущее. Фотографии усатых-бородатых дедов в сюртуках и инженерских тужурках казались анахронизмом. Может, они и не были пособниками царского режима, но без них спокойнее".
Семидесяти лет советской власти не хватило, чтобы полностью уничтожить память о прошлом. Желание выстроить единое временное пространство, не подчиненное грубой периодизации курса истории КПСС, заставляет нас с жадностью обращаться к родословным, конечно, не потому что мы рассчитываем найти дядюшку в Америке или родню среди греков-миллионеров, а потому что хотим вернуть себе историческую память.
В каждом времени есть свои плюсы и минусы, свое хорошее и свое плохое. И повесть Д. Каралиса много больше, чем рассказ о генеалогических корнях одной петербургской семьи или чем рассказ о современной жизни российских писателей, не попавших в известную столичную обойму (а это еще одна составная повести).
В начале 90-х перед писателем с нерусской фамилией встала проблема национального самоопределения - от этого зависело, к какой группе писателей его можно причислить: русских или русскоговорящих. Однако интерес Д. Каралиса к корням вызван не только романтическими или, как может показаться на поверхностный взгляд, прагматическими причинами. Исследование позволяет писателю показать, что сегодня происходит с бывшей общностью "советский народ".