— Здравствуйте гости дорогие! — он развёл руки в стороны словно хотел обнять всех сразу. — Евдокия, Анна, Евсей, Михаил — ты живой и здоровый! Как ты вырос за три года!
После обмена приветствиями, дед полез в чемодан и извлёк подарок.
— Вот тебе Илья Фёдорович, от всей нашей семьи! Будет сюрприз!
Илья Фёдорович осмотрел свёрток:
— Сюрприз так сюрприз, проходите в зал приёма, располагайтесь. В двенадцать начало, поэтому в трапезный зал пока нельзя...
Мы нашли небольшой диванчик с креслом и стали ждать начало праздника. Большая часть людей стояла и болтала. Слуги носили шампанское и лёгкие закуски. Зал наполнился лёгким гомоном. Народ всё прибывал, и в течении получаса все мои родственники разбрелись по знакомым. Я тоже решил пообщаться со своими сверстниками. Ребята в возрасте от пятнадцати до двадцати стояли одной большой компанией и то и дело начинали смеяться.
Вклинившись в их круг и громко сообщил:
— Всем привет!
На меня сразу все обратили внимание, даже две самых красивых девчонки: одна стройная высокая блондинка с бокалом шампанского, другая миниатюрная брюнетка с большими красивыми глазами.
— Ты кто такой? — спросили меня в лоб парень моего возраста, который до этого рассказывал что-то смешное. Выглядел он довольно ярко, носил синий костюм в белую полоску и имел нехарактерную для этого мира короткую стрижку со сбритыми боками.
— Михаил Буров я.
— Там где Красное село?
— Да, — подтвердил я.
— А, — парень задорно улыбнулся. — Вы та семья, которая недавно заимела во враги, для нашего славного рода, целых два волчьих клана! Ну давай познакомимся пока ты живой, — он яростно затряс мою руку, а все вокруг начали ржать.
— А кто завёл других врагов? — спросил я.
— А это просто, -сказал тот же парень. — Меня кстати Никита зовут. Вот Маринин батька поспорил с родом Выдровых за торговое здание на апражке. А отец Виты поссорился с Орловыми за производство… и всё заметь ложиться на всех, на весь род! Так что будь поосторожней…
— Ты мне предъявляешь что ли Никита? — спросил я в лоб.
— Нет! Констатирую факт, — сказал Никита удивлённо на меня уставившись.
— Ты Михаил превзошёл все наши достижения, — сказала та которую звали Марина. Она как раз и являлась той стройной высокой блондинкой с бокалом шампанского.
— Что вы к нему пристали, — заступилась за меня миниатюрная брюнетка Вита. — Что вы к нам пристали. Ну поссорились, с кем не бывает. Твои что ли не ссорились Никита?
— Ссорились, — согласился Никита. — Но это было до моего рождения.
— Папа сказал, — заметила Вита. — Что по рогам давать Чеглоковым мы все вместе ходили…
— «Мы» приплыли, сказала муха в трюме корабля, — огрызнулся Никита. -Теперь вы это ещё сто лет будете вспоминать. Надо жить сегодняшним днём.
— Северные волки до нас с пустого места докопались, — попытался я не то что бы оправдаться, но внести ясность.
— Все мы находим врагов с пустого места, — сказал какой-то приземистый широкоплечий парень.
Дугой парень лет восемнадцати спросил Никиту об охоте и тема врагов Буровых оказалась временно забыта. Марина и Вита стали обсуждать какую-то ситуацию с беременностью их общей знакомой. Я же оказался на какое-то время предоставленный сам себе.
Но продлилось это не долго.
Наконец слуги пригласили нас войти в трапезный зал. Помещение оказалось огромным, с колоннами с высоченными потолками и рядами столиков на четырёх и более персон. Большие окна давали отличное дневное освещение. А паркетный пол оказался идеально ровным и начищенным, в нём даже виднелось отражение.
Наш стол находился где-то в середине, на нём стояла табличка «Красное Село», рядом было «Садовая», «Адмиралтейский проспект», «Токсово» и ещё несколько. На столе лежали столовые приборы, два графина с яблочным и апельсиновым соком, так же пустые стаканы под воду и соки, и один бокал для вина и шампанского.
— Рассаживайтесь господа! Именинник сейчас подойдёт, — сказал ведущий слуга в белом фраке.
— Дед, мы в середине, потому что это отражает наш статус в роду Буровых? — спросил я.
— Именно, — коротко заявил дед.
— А доход, богатство на это влияет?
— Конечно влияет, — сказала бабушка усаживаясь за стул. — И богатство и связи, и социальный положение, и твоя известность… если ты певец известный на всю империю например.
— Но мы ведь и связей имеем немного…, — начал я.
— Дедушка не сильно знакомства завязывает, — сказала с сожалением бабушка.
— Это черта Буровых между прочими Евдокия, — сказал дед.
— А по деньгам, по богатству мы какие?— спросил я.
— Небогатые, -подтвердила мою догадку мама.
— Так, а почему мы оказались в центре?
— Потому что я сильный боец, — сказал дед. — Даже мама твоя, хоть толком и не тренировалась может всыпать врагу по самое не могу. И бабка тоже кое что может. Нас не та легко обидеть Миша. А многие из тех кто здесь находиться, они…
— Они имеют скромные боевые способности, — закончила бабушка внимательно глядя по сторонам. Она явно не хотела, что бы кто-то обиделся. А люди уже стали бросать на нас заинтересованные взгляды.
Скоро вышел сам Илья Фёдорович, он начал свою речь о том что благодарен нам за то что мы почтили его своим присутствием и даже подарили подарки. О том что род Буровых воссияет как и прежде. О том что времена сейчас нелёгкие, но мы как прежде должны жить поговоркой «Один за всех и все за одного!». В зале была на удивление хорошая акустика, потому что я отчётливо слышал каждое слово главы рода так будто он стоял не в полутора десятках метров, а рядом.
— А теперь Пелагея исполнит песню «В горнице моей светло» Николя Рубцова. Дань памяти моей маме, которая очень любила эту песню и часто исполняла мне, и которая ровно семьдесят лет назад меня родила, но которой уже нет… , — закончил Илья Фёдорович с сожалением.
На сцене стояло пианино и два стула. К пианино вышла молодая девушка с длинными волосами в красивом закрытом платье, с типично русскими народными орнаментами. Поздравив именинника, она села за пианино, заиграла и начала петь:
«В горнице моей светло.Это от ночной звезды.Матушка возьмет ведро,Молча принесет воды…
Красные цветы моиВ садике завяли все.Лодка на речной мелиСкоро догниет совсем.
Дремлет на стене моейИвы кружевная тень.Завтра у меня под нейБудет хлопотливый день!
Буду поливать цветы,Думать о своей судьбе,Буду до ночной звездыЛодку мастерить себе…»
Я тоже знал эту песню…
Раздались аплодисменты. Девушка встала, поклонилась и вышла. На сцену вышел человек с густой длинной бородой и гуслями наперевес. Сев, он пожелал нам здравия и стал играть без слов что-то непринуждённое, расслабляющее и доброжелательное.
Слуги стали подавать первое блюдо. Это был жульен с грибами в горшочке с гарниром из овощей, затем второе блюдо — салат из креветок по гавайский и осетра, третье и четвёртое я не помню потому что уже наелся… торт был запланирован на вечер. Поэтому подняв несколько тостов с вином и водкой, празднество обрело свободный формат. Сам я лишь пригубил эти напитки из уважения. Те кто хотел продолжили пить и есть, остались в зале трапезной, другие перешли в огромную гостиную, третьи вышли на улицу. Так вся эта масса под четыре сотни человек распределилась по всем возможным местам.
Родственники опять расползлись по знакомым. Я же сперва сидел один, не зная к кому примкнуть. Потом пошёл опять искать своих сверстников. Нашёл на улице. Они сидели за большим столом, справа от лестницы в тени и вели беседу. Там были новые ребята, а часть наоборот отсутствовала. Среди них стоял парень явно старше меня. Старше, выше, с белобрысыми волосами подстриженными под горшок. Я сразу отметил его неприятное лицо. Он о чём-то увлечённо рассуждал: