Глянув вниз я увидел, что с меня вытекло уже немал крови. Сосредоточившись на самоисцелении, я попытался залечить раны, но в крови ещё бушевал адреналин. Было трудно. Ничего не выходило! Тогда я принял решении просто прижечь рану. Взвыв так, словно меня зажарили, я остановил кровь таким варварским образом и пошёл проверить как там другие…
Двое рядовых добивали подростка с дубиной. Оба раненные они прижали его к земле, но в нём ещё было столько сил, что даже сейчас тем двоим оказалось нелегко. Я проковылял к ним и воткнул меч пацану куда-то в бок. Уличив момент, они сразу закололи его ножами.
Ко мне подошёл Иван:
— Славно барин, но нужны патроны для пулемёта…
— Неужели ещё будут нападать? — удивился.
— Могут.
Из леса выскочил Збигнев, на коне, волоча двоих полуживых зажаренных подростков. Он кинул их к нашим ногам.
— Старшина держи сувенир на допрос.
Старшина Иван Тёркин хмуро на них посмотрел и спросил:
— Откуда?
Те молчали. Я рассмотрел их и ужаснулся, они были как после пыток. Кожа слезла даже с головы, везде торчали голые опаленные кости. Как они выжили после атак Збигнева, было непонятно.
Иван взял дробовик и выстрели сперва одному в голову, затем другому.
— Всё, оставьте меня на пол часа, — сказал я отходя в сторону. — Мне надо лечиться.
— Наших полечишь барин? — спросил Иван.
— Иван, — я повернулся. — Сперва себя, я же говорю, потом вас.
Я сел на пенёк и наконец, через пятнадцать минут окончательно успокоившись, смог подлечить печень. Самое трудное было вывести кровь, которая натекла вовнутрь. Немного уставший, я подошёл к Ивану.
— Что там у вас?
— Три открытых перелома у двух человек, глубокое ранение в артерию, в лёгко ещё у двоих.
— Давай сперва артерию и легкое, — сказал я и обречённо поплёлся лечить. К тому времени уже подустал от боя, от использования магии, от самолечения.
Приехала подмога из десяти человек и одного одарённого. Спросив с ходу: всё ли нормально, они помчались дальше. Где-то выше по границе ещё прорыв. Во время боя я видел ещё одну сигнальную ракету в небе далеко, но было не до этого.
— Откуда их так дохрена? — спросил я долечивая последний перелом.
— Там крупный волчий клан, — ответил Иван. — Несколько тысяч особей, а волчьи подростки и ублюдки для них расходный материал, что бы добыть камней…
— А ублюдки где берутся?
— Там с другой стороны в тридцати километрах есть деревни… ублюдки берутся от связи оборотня и крестьянки.
— И что всех насилуют?
— Те деревни очень странные, — ответил Иван. — Ходят слухи, что некоторые деревни рожают для них солдат добровольно…
Подъехал Збигнев на лошади, я заметил что рука у него вновь двигается, но на белой рубашке осталась кровь и дыра. Неужели как я умеет лечить? И как подтверждение моих догадок он спросил:
— Надо кого подлечить?
— Никак нет барин, — ответил Иван. — Михаил справился уже…
Весь день мы проходили в ожидании новой атаки, в час к нам подъехала повозка и снабдила грантами, патронами — в том числе для пулемета. Пулемётчик Василий по этому поводу очень переживал. Ещё я отмыл голову и лицо в ручье от крови и мозгов. Немного постирал рубашку от того же, затем подогрел её и чуть не спалил. Но у меня хотя бы стало получаться. В полдевятого вечера нас сменили.
— То есть дневная охрана работает по четырнадцать часов? — спросил я Ивана. — А ночная по десять?
— Так точно, — ответил Иван. — Им сложней ночью, поэтому так.
Приехав я тут же отправился в прачечную комнату и бросил им грязную вымазанную в крои и мозгах одежду. Там работали две женщины они стирали, а потом вывешивали вещи на улицу возле нашего барака, так что потеряться они не должны. Затем я отправился в столовую. Как ни странно она работала, нам подали отварной картошки с селёдкой, так же морс с булкой. Всё было просто, но вкусно. Хотя я не спешил есть, но на часах показывало десять часов двадцать две минуты. Хотелось зайти к управляющему…
Я постучался.
— Войдите, — послышалось из-за двери.
Я вошёл.
— Что такое Миша? Мне тут сообщили что вы со Збигневым прошли боевое крещение.
— Откуда они берутся в таких количествах? — сразу перешёл я к делу, хотя слышал версию от Ивана. Хотелось услышать разъяснений от управляющего.
— Это молодые волки и ублюдки от изнасилованных крестьянок. Они их посылают каждый год за кристаллами, иначе всё равно численность клана станет очень большой и к ним вышлют людей для прореживания. А так кто ни будь да притащит пару кристаллов.
— Иван Тёркин старшина сказал, что они добровольно идут с волками…
— Иван хороший боец и верный человек, — сказал Семён Павлович. — И он вероятно прав…
— Зачем они это делают?
— Они приверженцы культа «Золотого отбора», так говорят… до трёх лет ублюдки растут с обычными женщинами, потом их растят оборотни ещё два года, учат убивать. Стоит это недорого, а на выходе в пять лет уже боец выглядящий на все тринадцать или четырнадцать лет… И если погибнет тысяча, а кристаллы принесут два десятка, то они уже получат двойную прибыль. И деньгами и будущими лучшими бойцами — теми кто выжил.
Из всей это длинной тирады больше всего меня шокировала информация о том, что волки в пять лет выглядят на все тринадцать четырнадцать.
— То есть я убивал по сути пятилетних детей?
— Это не дети, потому что это не люди. Это волколюды у них многое иначе при внешней схожести с людьми. На наше счастье до шестнадцати восемнадцати лет они не могут обращаться в антропоморфных волков...
— Взрослые тоже приходят? — спросил я.
— Разуметься, только не такими большими группами как подростки. Группа подростков которую ты встретил сегодня одна из самых больших за всю историю набегов — так что тебе в каком-то смысле не повезло… Готовься что твоя служба будет тяжёлой. В этот год нападений должно быть больше чем обычно, потому что в том году было затишье. Так всегда бывало…
— Так давайте вдарим по этому клану, почему молчит губернатор?
— Потому что его род вёл с нашим родом войну на уничтожение двести лет назад и они это помнят до сих пор. Его род приближён к императорскому, а мы тогда проиграли…. А если мы нападём, то будем вражда с кланом. А клан там большой… очень большой.
— Тогда давайте деревни проредим…
— Что ты такое говоришь Миша? — возмутился Семён Павлович. — это же люди, не оборотни.
— Они там что-то решили и теперь спять с волкам, добровольно увеличивая их поголовье и создавая нам проблемы, разве это нормально?! — возмутился я.
— Ненормально, но мы не будет ссорится с кланом Болотных волков и точка. Мы не хотим войны… наш род Буровых не хочет войны!
— У вас и так каждый год с ними война! — сказал я.
— Всего с месяц, это преодолимо. Я за годы привык, а ты Миша просто делай своё дело и не учи старших жизни… Я тут с тобой вожусь не только потому что ты Буров, но и потому что лично знаю твоего деда и очень уважаю его как человека чести и отличного солдата. Ты кстати в конюшню ходил учиться на лошади?
— Нет, — ответил я.
— Так сходи Михаил, подучись ездить, а то скоро спать уже…
Я спустился вниз. На улице было ещё довольно светло, время белых ночей ещё не прошло. Я зашёл в ближайшую конюшню, встретил там скучающего конюха.
— Барин…, — сказал он увидев меня. — Вы наконец пришли, а я всё жду, жду…
Как я и предполагал, тело помнило, а разум знал, этого хватило что бы через пятнадцать минут я смог сносно сидеть в седле в конюшне. А ещё чрез пол часа, на улице, я уже смог проехаться по базе туда обратно. В принципе простые элементы у меня получались легко, плохо получался лишь резкий разворот. Конь норовил меня сбросить. Я решил, что завтра смогу уже выехать на коне в охрану.