— Волки захватили почти половину мира, включая тамошний аналог европейской части России и западной Европы. Последний оплот была Британия с одной стороны а у на Руси Сибирь. Из западной Европы остатки одарённой аристократии бежали в Британию, в России же им пришлось бежать в Сибирь.
— Что-то ещё…
— Много чего ещё, — неодобрительно глянул на меня Наставник за спешку. — Технологии чуть более развиты чем в мире твоего основного пребывания. Касательно бояр — они слабей чем в этом мире. То есть физически они чуть сильнее среднего человека. Магически же они почти равны твоим боярам.
— То есть волколюд сильней одарённого?
— Физически гораздо сильней, потому без магии, без холодного оружия те бояре даже не пытаются мериться силами с волками.
— То есть в Сибири волки были уничтожены?
— Да… теперь не перебивай, слушай внимательно...
Колючая проволока, бетонный забор, пулемётные вышки. Не хватало лишь собак, но волколюды сами как собаки — неплохой нюх и безграничные возможности для бега давали им отличную фору в плане погони. Я стоял посреди концлагеря. И когда раньше я слышал подобное определение, то всегда думал что оно образовано от слова «конец» а не от слова «концентрация». Как бы там ни было, но моя интерпретация больше соответствовала правде, потому что концентрироваться люди могут и на стадионе и в метро, а в концлагере часто находят именно конец.
Я втянул голову в ворот куртки и натянул пониже шерстяную шапку. На чистом небе ярко светило солнце, но висело низко, а значит почти не грело. На ногах были лишь лёгкие кроссовки, сквозь которые торчали пальцы. Тонкий слой снега покрывал пустырь, по которому мы слонялись как неприкаянные вот уже третий час кряду. До восьми часов вечера в барак нам идти не давали. На улице было холодно, драную зимнюю куртку продувал злой холодный ветер. Куртка была рваная и вся в крови как и майка. Не моей крови, а того с кого её сняли прежде чем убить.
Куртку заставляли носить полурасстёгнутой, что бы сквозь неё был видна цепь крест-накрест с чёрным кристаллом, который блокировал магию. Толстая цепь, которую в прежней жизни я бы никогда не разорвал.
Нас одарённых тут держали, что бы склонить к сотрудничеству. Что бы мы заряжали им кристаллы, проводили провидческую разведработу, или смотрели астрал в Британии, Америке и Сибирской Русской Республике — основных врагах нарождающегося волчьего мира.
Тут и там виднелись пулемётные вышки, в основном вокруг зоны одарённых, хотя нас было всего двести человек. Ещё, за первым решётчатым забором из толстой арматуры, нас стерегли волколюды с автоматами, большими ножами на поясе и магическими кристаллами на груди.
Если одарённые имели большой шанс остаться жить, то вот люди за двойным сплошным забором от нас, из толстой металлической решётки, имели меньше шансов на выживание. Точнее вовсе их не имели. Их согнали туда на убой, как скот. Каждый день привозили всё новых и новых, а палачи и мясники с мясокомбината делали из них колбасы, вырезки и прочее. Я знал, что численность обычных людей колебалась от тысячи до полторы.
Рядом работали трубы мясокомбината, отправляя в чистое небо глубы чёрного угольного дыма. Можно было подумать что там сжигали людей. Ко мне подошла версия Никиты с этого мира, чуть более старшая и мрачная, чем я привык.
— Ну что братишка, когда на прорыв? — спросил он.
— Как я и сказал: как порву цепь так сразу.
Подошёл Питонов, точнее его параллельная версия:
— Чёрт вас побери, долго вы будете трепаться. Надо спешить, иначе нас тут заморят голодом! На обед кусок чёрствого хлеба, на завтрак какая-то водянистая масса из круп. Мы тут долго не протянем!
— Я же говорил что надо было бежать через тайгу, — сказал Никита. — Рудольф Иннокентьевич не захотели, вы решил пройти полями. Вот мы и прошли.
— Потому что ты дебил и дегенерат, ты сделал сикось-накось. Мой план был идти ночью не показываться вообще никому, вообще никому, будь то редкий одарённы или простой человек! А тем более волк! Ты слышишь тем более волк! — он дёрнул Никиту за рукав.— Ты же вышел помочь женщине которую хотели изнасиловать волколюды… Так что заткнись Буров.
Никита дёрнул рукав куртки из рук Питонова и зло сказал:
— Это была одаренная!
— Да тут теперь всех будут насиловать, им же нужны наши гены!
— Она была очень похожа на Виту, — сказал устало Никита. — Очень похожа.
— Ай, ну вас, — отчаянно отвернулся Питонов бросив в конце: — ты всё равно идиот, ты подставил нас всех!
— Тихо господа, не ругайтесь, — сказал я. — До границы сколько?
— Всего пятнадцать км, — сказал Никита.
— А нафига они тут лагерь то устроили так близко с границей.
— Затем и устроили пустая твоя башка Буров, — сказал Питонов зло. — Что не помнишь. Приказ Бутаса Второго: сделать вдоль границ свободную двадцати километровую зону от людей.
— А так они их в мясо что ли не употребляют?
— Баран, — сказал Питонов и отвернулся.
— Интересно, неужели всех людей убивают. Тогда почему они не бунтуют, — сказал я.
— Не всех, — сказал Никита. — С ними тоже ведётся работа. Вербовка почти. Некоторые делают запрос на поручительство от волчьих кланов. Если они на них когда-то работали или оказывали какие-то услуги, те могут поручиться. Ещё ищут способных, с задатками инженерного мозга. Сами то волк не способны соперничать в разработке оружия, технологий… Они могут воевать им, могут чему-то научиться. Но сложные инженерные работы, проекты им не под силу.
— Значит для людей есть шанс. И поэтому они не поднимают бунт и надеются, что именно им повезёт, — сказал я печально.
— Для них есть шанс стать предателями или умереть сохранив достоинство, — сказал Никита.
— Хорошо хоть одарённых не едят.
— Баран, — опять повторил Питонов и добавил: — Да ещё без памяти…
— Что и одарённых тоже могут на мясо?! — поразился я.
Никита покивал головой:
— Это у них деликатес…
Дальше слушать не хотелось.
Я увидел как двоих обычных людей выделили из толпы мёрзнущих на ветру заключённых из той части лагеря где обитали обычные люди. Заставили отойти остальную толпу к дальнему забору из бетона. Затем провели «избранных» через два поста охраны и направили в машину. Машина уехал и скоро скрылась за холмоами, увезя тех двоих в новую жизнь, полную предательства и комфорта.
Внезапно, двери из толстой арматуры распахнулись и к нам направилось пятеро волколюдов. Оттеснив от меня Никиту и Питонова, они вывели меня за забор, и повели в сторону мясокомбината. Неужели меня, одарённого, пустят на жратву!
— Э-э-э, — я стал упираться. — Не надо меня есть, я буду полезен.
Следовало сделать что угодно лишь бы не сожрали.
Меня ударили в спину прикладом автомата:
— Шевелись быстрей!
Другой тоже пнул меня ногой и добавил:
— Знаешь же мразь одарённая, что на особом счету и жрать тебя не будут сейчас. Давно бы вас кончить!
Я оказался в здании мясокомбината. Меня повели по коридорам, заставили опустить голову вниз и упереть глаза в пол. Запахло кровью. Неужели где-то здесь и разделывают людей?! Мой бог! Куда я попал?!
Наконец я оказался в просторном, скудно обставленном, кабинете с серыми стенами, который мерил шагами человек, точнее волколюдв в военной форме цвета хаки.
— Садись! — приказал он мне, а своим кинул: — Свободны!
— Но, — начал первый.
— Я сказал свободны, даже если он порвёт цепь что само собой невероятно. Я ему быстро башку скручу.
— Так есть! — сказал командир звена.
Я сел за стол. Пахло псиной. Я невольно поморщился.
Волколюд оскалился и прищурился глядя на меня.
— Чаю будешь, чистоплюй?
— Нет, — сказал я, хотя... — Давайте, и поесть чего нибудь.
Волк встал из-за стола и подошёл ко мне, с ничего не выражающим лицом.
— Поесть я тебе не предлагал, — сказал волк и ударив меня по лицу наотмашь. Во рту почувствовался солёный вкус крови. Но я понял, что сплёвывать не стоит. Иначе все калории полученные от чая, будут использованы организмом на восстановление мягких тканей… после очередного удара.