— Очень приятно! — сказал низкорослый танкист по-английски довольно точно. Тогда американец, еще более обрадованный, волнуясь, обрушил на него целую лавину английских фраз.
— Чего он там тарахтит? — спросил своего напарника высокий танкист и бросил на снег окурок сигареты.
— Я понял только одно: он хочет, чтобы мы вытащили его машину первой.
— Пусть покажет, где его машина. Какая у нее крыша? Сумеешь ему это сказать?
— Попробую!
Оказалось, что крыша у американской машины красная.
Высокий танкист поглядел, подумал и отрицательно покачал головой.
— Не выйдет! Это нам не с руки. Начинать надо вон с той, с синей. Придется твоей Америке обождать. Переведи!
Низкорослый снял с головы шлем, вытер им взмокший лоб и храбро стал объяснять американцу то, что должен был объяснить, помогая себе жестами и вставляя для дипломатии, где надо и где не надо, слово «плиз» — «пожалуйста». Американец прервал его, недовольно передернув плечами, и снова заговорил. Говорил он быстро, страстно, даже яростно.
— Не части, Америка! — сказал высокий танкист, усмехаясь. — Не поспевает наш толмач за твоими оборотами.
Американец посмотрел на высокого и замолчал. Не потому, что понял, а потому, что закончил свой монолог.
— Понимаешь, акцент у него американский, — виновато сказал низкорослый танкист, — и плюс быстро чешет. Ругает венгерскую зиму. А в общем, повторяет, чтобы мы обязательно его первого вытащили.
— В других машинах тоже есть люди? Переводи вопрос.
Низкорослый перевел вопрос.
Американец скривился и ответил коротко и зло.
— Переводи ответ! — сказал высокий танкист.
— Говорит, что другие машины и другие люди его не интересуют. Он просит за себя, просит учесть, что пришел первым.
— Хорош гусек! — сказал высокий танкист.
Вдруг американец, словно вспомнив нечто очень важное — он даже рукой себя по лбу хлопнул, — быстро расстегнул пальто, извлек из внутреннего кармана пиджака кожаный бумажник и достал из него пачку венгерских форинтов — толстую банковскую пачку с ленточкой-наклейкой. Он выразительно потряс этой пачкой перед лицом низкорослого танкиста.
Низкорослый взглянул на высокого, и они оба, как по команде, расхохотались. Поняв этот смех по-своему, американец тоже хохотнул заискивающе и, приблизившись к низкорослому танкисту, взялся свободной рукой за молнию нагрудного кармана его комбинезона.
Низкорослый танкист смущенно и брезгливо отстранил его руку. Высокий танкист сказал:
— Он что — с ума спятил? Переведи вопрос.
Низкорослый перевел вопрос высокого с буквальной точностью.
— Вы психически больной?
Лицо американца сначала выразило крайнюю степень изумления, но потом он согласно закивал головой, хитренько подмигнул танкисту, спрятал в бумажник форинты и достал другую денежную бумажную пачку — потоньше. Это были доллары. Американец аппетитно похрустел ими. Он стоял в снегу на пустынном перевале с пачкой этих бумажек зеленого, лягушечьего цвета в руке, абсолютно уверенный в том, что теперь-то уж дельце наверняка будет сделано. Он был похож на фокусника, уже взмахнувшего своей волшебной палочкой: сейчас должно произойти привычное чудо — букет бумажных цветочков превратится в жареную курицу, и грянут аплодисменты зрителей.
Но чуда не произошло, и аплодисменты не грянули.
Низкорослый танкист нахмурился и отступил на шаг от американца, продолжавшего похрустывать своими долларами. А высокий, крепко ругнувшись, сказал:
— Куда я его послал, не переводи, не надо — не дипломатично, но скажи, что за эту буржуазную замашку вытянем его машину в последнюю очередь.
Низкорослый стал переводить, но тут на перевале неожиданно появилось четвертое действующее лицо этой маленькой скорее комедии, чем драмы.
Действующему лицу было лет восемь-девять, оно было хорошенькой девочкой, одетой в клетчатое красное с синим пальтецо. На голове у нее был пестрый платочек, завязанный кокетливым узлом под подбородком. В одной руке это бедное создание с красным озябшим носом, с испуганными глазенками держало нераскрытый детский зонтик, другой прижимало к своей груди куклу-голыша. Она была вся в снегу. Американец взял ее на руки, стал перчаткой сбивать снег с ее тоненьких ног в красных колготках.
Танкисты снова переглянулись.
Высокий сказал:
— Я тебе говорю, он чокнутый. Нормальный человек сразу бы сказал, что у него в машине дитё. Придется нам помучиться, но потащим его первого, поскольку он пострадавший с ребенком. Переводи!