Кроша ногами осыпавшиеся с потолка комья земли, я подошла к бывшей подруге и остановилась рядом, едва не касась носком сапога её босой ступни. Раала сидела без движения. Справа от неё стояла глиняная миска с нетронутой едой и чашка с водой, в дальнем углу серело поганое ведра, которое никто не удосуживался почистить. Грязь к грязи, погань к погани, как говаривали у нас.
— Что же ты наделала, Раала?! — произнесла я. — Как нам теперь жить со всем этим?
Мой голос сорвался. Прокашлявшись, я тише спросила:
— Скажи, неужели тебе наших мужчин мало? Чтов нёмбыло такого, из-за чего ты предала нас?
Бывшая подруга медленно подняла голову. Светлые волосы, обычно блестящие и гладкие, были спутаны и желтоваты, словно подгнившая солома. В потухших, покрасневших от слёз глазах на мгновение вспыхнул и вновь погас свет. Покачав головой, Раала тихо ответила:
— Это не объяснить словами. Однажды ты полюбишьтаки всё сама поймёшь.
Я хотела возразить, что уже люблю Фееба, но голос Раалы внезапно окреп, и она не дала мне выговорить ни слова:
— Это любовь, когда забываешь себя, родителей, односельчан. Только он один в сердце — а всё остальное мимо, остальное подождёт.
— Но он чужак! — закричала я.
Подруга горько усмехнулась:
— Разделяют ли Красный Валлах Одо и Голубой Окхари на кого светить, а кого обойти светом? Нет. Так и здесь. Нет чужих и нет своих, есть я и он.
Я смотрела на Раалу, не в силах принять её слова.
— Знаю, то, что я сделала, ужасно, — продолжала она, — и я заслужила смерть. Но если бы время повернулось вспять, я бы вновь его полюбила и сделала всё также. Только Роом....
— Замолчи! — яростно выкрикнула я.
В памяти вспышкой осветился Целительский дом и лежащий на шкурах без сознания Деган. Я вновь вспомнила его мускулистое натренированное тело, лоснящуюся от пота смуглую кожу и шею, открытую для удара ножа. Тогда мне достаточно было сделать взмах, лишь один взмах, и не погибли бы Роом и Шиина, отец Раалы не повесился бы от позора, а мы с ней не находились в вонючей земляной яме и мне бы не нужно было бы казнить её. Всего один взмах, которого я не сделала!
— У меня к тебе просьба, — неожиданно сказала Раала слабым голосом. — Сделай всё быстро.
Я вздрогнула, понимая, что она говорит о казни. Ну почему все, даже Раала, уверены, что палачом должна стать я?! Мне хотелось ответить, что я не хочу брать это на себя и никто меня не заставит... Но тут же, будто стороны, услышала собственный голос, сказавший:
— Обещаю.
Некоторое время мы молчали, только факел в моей руке чадил, роняя на пол огненные капли.
— Фееб пропал, — сказала я. — Ты ничего о нём не знаешь?
Раала вскинула голову, упёрла в меня взгляд.
— Я ничего не знаю о Феебе, — ответила она. — Кажется, он давно хотел уйти из рода и стать учеником оружейника?
Я досадливо скрипнула зубами:
— Он взял бы меня с собой, а не сбежал вот так... внезапно. Да ещё сразу после убийства посла и... всего остального! Подумай, вспомни, может Деган то-то говорил о Феебе?
Бывшая подруга отрицательно покачала головой:
— Нет, Рейнар ни разу не упоминал про Фееба. Ему помогала только я.
Я прошла по небольшой комнате — три шага в одну сторону, три в другую. С одной стороны, то что Фееб оказался не связан с убийством, радовало. Но — он ушёл, не дождавшись моего ответа!
— Рейнар расспрашивал о тебе, — вдруг произнесла Раала.
Я резко обернулась, решив, что ослышалась. Она смотрела на меня сквозь спутанные волосы.
— Что он спрашивал? — хрипло спросила я.
— Кто твои родители? Знаю ли я, где ты родилась?
В груди заскрёб металлический коготок.
— Зачем ему нужно это знать? — спросила я.
Раала передёрнула плечами, во взгляде промелькнула ревность.
— Он сказал, в империи Тарганен был знатный род, но их полностью истребили много лет назад. Никого не осталось. Ты на них похожа.
Мне вспомнились слова Дегана, сказанные на прощание:
— Когда полностью поправишься, найди меня. Я сделаю тебя императрицей. Твоё место не здесь, а во дворце.
До сих пор я думала, что он просто насмехался. Но что, если нет?
Я почувствовала озноб, тряхнула головой, так что заплетённые во множество косиц волосы хлестнули меня по лицу.
Нет, надо остановиться. Этот мрохо** уже сбил с пути Раалу. Сделать тоже самое со мной ему не удастся.
— А Деган какое отношение имеет к тому роду? — спросила я нарочито небрежно.
Раала покачала головой:
— Не знаю. Рейнар говорил, что было бы чудом, если бы ты оказалась из того знатного рода.
Меня с головой захлестнула злоба. Было бы чудом, значит?! Я нагнулась к Раале — так, что огонь факела в моей руке почти лизнул её плечо. Девушка в испуге отпрянула.
Отчеканивая каждое слово, я сказала:
— Запомни, Раала, я из рода Свирх! И никакого другого рода знать не желаю! Я — не ты.
Девушка смотрела на меня исподлобья. Ничего ей больше не говоря, я развернулась, поднялась по лестнице и постучала в дверь, чтобы рахае меня выпустили.
— Маара! — раздался снизу отчаянный вскрик Раалы.
Я крепче сжала ручку факела. Наш разговор был закончен, впереди казнь.
Дверь со скрипом открылась, в лицо подуло лесной свежестью, и я глубоко вдохнула, выгоняя из себя смрад Тёмного дома. Не задерживаясь, я переступила порог и вышла на улицу.
___
*лауте - специальный чурбан для совершения казни
*мрохо — дух зла
Глава 15
Ночь перед казнью.
Заснуть я не могла, хотя очень старалась. Но, как бы не легла, всё казалось, будто подо мной раскаленные угли. Я вскакивала и начинала бродить кругами, держась за грудь и поглядывая на висящий в скобах на стене меч отца. Ночь была ясной, и падавший в дымоход свет Окхари заливал всё вокруг фиолетовым свечением. Как обычно, в его свете на клинке проступили древние письмена, которых днём не было видно. Отец рассказывал, что были ночные мечи, которые ковались при свете Окхари, и тогда письмена проступали ночью, и были дневные. Дневными могли пользоваться все люди рода, а ночными только вожди.
Отец говорил, что там написано «Род Свирх — первый из родов».
Я подошла к мечу и провела пальцем по гладкому холодному металлу. Прекрасно знала, что не почувствую на ощупь начертанные знаки — они скрыты внутри меча — но всё равно каждый раз надеялась почувствовать.
Мне представился кузнец, выковавший его, жар горнила, сноп искр, взлетающих в темноту ночи. Меч вождя — он был рождён, чтобы нести роду Свирх славу на поле брани. И вот что с ним стало: его хозяин умер, битвы не будет, и завтра ему предстоит отрубить голову той, которую я звала своей сестрой.
Чувствуя, что мне не хватает воздуха, я подошла к двери, распахнула её и глубоко, до боли в груди вдохнула ночной воздух. Моё лицо горело, а тело сотрясал озноб.
— За что ты так со мной? — глухо спросила я у Леса. — Почему выбрал для меня такое испытание? Что плохого я тебе сделала?
Вцепившись в дверной косяк, я обвела взглядом деревья, стеной окружившие селение. Близилось утро, и могучие кроны чётко выделялись на фоне светлеющего неба. Сквозь открытую дверь я видела, как встретились в небесах Голубой Окхари и Красный Валлах Одо. Всё повторялось снова и вновь, приближая момент страшного конца.
Я вышла из дома, оставив дверь не закрытой, и направилась к воротам. Селение ещё спало, и лишь тёмные окна провожали меня молчаливыми взглядами. В тот момент я не думала о побеге, всего лишь дошла до ворот. Караульные беспрепятственно выпустили меня — в самом деле, куда я могу отправиться без путевой сумы и оружия? Я оказалась за оградой. Со всех сторон меня обступил Лес. Я знала его наизусть, могла пройти даже с завязанными глазами. На церемонии посвящения моя кровь смешалась с соками его деревьев и трав, пролилась в землю, проросла травой...
Светлело. Мох скрадывал звук моих шагов и торопился скрыть следы — обернувшись, я видела только мягкий ковёр, по которому пробегали всполохи от Красного Валлах Одо. Будто от удара кремнем о кресало вспыхнула мысль, что этот путь ведёт к дороге в Сеншай, по которой обычно уезжали на рынок за покупками. Но я затушила её словами: