— Теперь ты будешь принадлежать только мне, — прозвучал у неё в голове бархатный голос.
Всё земное, человеческое, что было прежде, померкло и перестало существовать. Раала смелее сцепила пальцы на голове Хозяина и широко развела ноги, чтобы ему было удобнее овладеть ею.
Он вошёл бережно, но всё равно у Раалы от боли потекли из глаз слёзы — так мощно раздирал её фаллос Хозяина. Раала корчилась и хрипела под его напором, множество раз умирала, чтобы родиться вновь — в этой реке, в этой воде. Она хотела, чтобы мучения скорее закончились, и в тоже время жаждала, чтобы они длились вечно. Когда Хозяин покинул её, Раала всё ещё находилась как в тумане и заново осознавала себя.
Хозяин опустил девушку ногами на дно, прохладный клюв коснулся её разгорячённой шеи, в голове прозвучал голос:
— Кому ты принадлежишь?
— Вам. Только вам. До самой смерти, — прошептала Раала.
— Хорошо, — чёрный птичий глаз лукаво прищурился. — Тогда полетели. Пора тебе увидеть мои владения.
Глава 17
Вееки нашли рано утром. Жена кузнеца пришла в Целительский дом за настойкой от головной боли. Толкнула дверь — закрыто. Постучала — не открывают. Это было странно — ведь двери Целительского дома всегда для всех были открыты. Жена кузнеца поискала Вееки в селении, но никто Целительницу не видел. Тогда она попросила ребятишек забраться на крышу и посмотреть в дымоход, есть ли кто в доме. Ребятишки забрались и уже с крыши стали кричать, что Вееки лежит на полу, а в доме всё перебито. Раала? Нет, Раалы не видно.
Тут уже забили тревогу, сломали дверь и вошли в дом. Внутри творилось Хун ведает что: все горшки со снадобьями были сброшены на пол и перебиты, Вееки — уже остывшая — лежала на полу; судя по тёмным синякам на шее, её задушили. Раала пропала. Мы стояли у порога, потрясённые увиденным. Никто не мог говорить или даже двинуться с места, словно к нам применили заклинание неподвижности.
Первым опомнился Наставник: с хрустом давя черепки горшков, он подошёл к Целительнице и накрыл её лицо и грудь лежавшим на полу халатом.
— Это же халат Раалы! — воскликнула я. — Но... в чём же её тогда похитили?
Послали за караульными. Те прибежали, клялись духами Леса, что ночью никого подозрительного не видели и не слышали.
— Разве что, птица какая-то в селении громко кричала, — вспомнил один из них. — Странно так, на наших не похоже. Но птица... Что птица?
Глава встал под дымоходом, щурясь от яркого света Валлах Одо.
— Думаешь, её похитили через дымоход? — спросил он, не глядя на Наставника, но все поняли, что Глава говорит именно с ним.
— Иначе никак, — ответил Наставник. — Дверь была закрыта изнутри.
— И кто это мог быть? — подал голос, стоявший у меня за спиной селянин.
Глава хотел ответить, но в этот момент в дымоход залетела серопёрая птица. Покружив по комнате, она села на плечо Главы и как ни в чём не бывало стала чистить перья.
— Это же та самая, которую забрал брат Аристо! — воскликнула я.
Глава снял птицу с плеча и осторожно достал прикреплённую к её лапе крохотную трубочку из папируса. Развернув её, пробежал глазами написанное. Его лицо помрачнело, а в глазах промелькнул страх.
— Что там? — спросил один из селян.
Глава обвёл нас таким взглядом, будто только что увидел и скомкано произнёс:
— Вечером. Сход будет, как все из Леса вернутся. Тогда и скажу. Пока организуем поиски Раалы. А вы, — обратился он к нескольким селянкам, — приберите здесь. С Вееки будем прощаться после Схода.
Я вспомнила, как отец рассказывал, что с дымом коадо духи могли передать Главе рода, какой смертью умер, уходящий в Небесный лес. Наверняка на это нынешний Глава с Наставником и рассчитывали. Тогда, возможно, получится узнать, кто похитил Раалу.
Пока же её поиски ничего не дали. Все вещи Раалы были на месте, будто её на самом деле похитили голой. Прочёсывание Леса тоже ничего не дало. Раала просто исчезла — словно её никогда не было.
Остаток дня я не находила себе места, память вновь и вновь обжигало воспоминание о не случившейся казни, чудесном спасении Раалы, покушении на Главу и взгляде, с каким Наставник изучал меч моего отца, словно пытался добиться от него ответа на вопрос. Неужели Раалу похитили те же силы, которые спасли от смерти? Всё указывало на то, что так оно и есть, но мне было страшно в это поверить.
«Дитя Пожарища. Она — Дитя Пожарища», — навязчиво крутилось в голове.
Я пыталась вытряхнуть из головы этот мусор, но он забился слишком глубоко. На тренировке, которую сегодня вместо Наставника вёл его помощник, я была невнимательна и постоянно получала деревянным мечом по разным местам, так что ушла вся в синяках и ссадинах. Чтобы хоть как-то переключиться, направилась в Кожевенный дом, где работали Диина и Наата. Он представлял собой длинное строение, где остро воняло кожами и потом работниц. Сегодня Кожевенный дом гудел, как улей. Все, как и я, задавались двумя вопросами: куда пропала Раала и какую весть принесла птица? Я вяло присоединилась к обсуждениям, ничего нового не добавляя и в основном поддакивая. Общими усилиями договорились до одного: дело ясное, что дело тёмное.
Глава вместе с наставником закрылся у себя в доме и до вечера не выходил. Мемоон отнёс им туда еду и хмельной мёд, вышел какой-то пришибленный и на все расспросы: «Ну?! Что они там?»
Только огрызнулся, будто сварливый пёс.
Вечером, как и обещал, Глава собрал сход. На этот раз не на Площади, а в Сборном доме. Лавки поставили только для пожилых, остальные стояли плечом к плечу; сдавили так, что не вдохнуть — не выдохнуть. Кто полегче, залезли друзьям на плечи. Пот стекал со всех ручьями, однако на улицу никто не выходил.
Глава встал на лавку, чтобы его всем было видно. Мне показалось, что за сегодняшний день он как-то осунулся. По правую руку от него, словно сторожевой пёс, замер Наставник. Ещё несколько парней стояли вокруг Главы с длинными палками — на случай, если толпа начнёт напирать. Что же он нам собрался сказать, если принял такие меры?
— Люди рода Свирх! — начал Глава, и в Сборном доме наступила полнейшая тишина. — Все вы знаете о моём желании породниться с императором Тарганен. Многие из вас не приняли это решение, посчитав его проявлением слабости. Хочу объяснить, чем оно было продиктовано. Раньше я не мог этого сделать, ведь у нас был брат Аристо, и каждое неосторожное слово могло выстрелить против нас.
Глава заговорил о том, что род Свирх слишком много потерял на той войне и не сумел восстановиться достаточно для того чтобы открыто воевать с Тарганен, а также о животных, меняющих на зиму окрас. Короче повторил всё, что я от него уже слышала. Сейчас меня больше интересовало, как относятся к его словам селяне. Тем, кого я могла охватить взглядом, такой план нравился. Люди одобрительно качали головами, кто-то попытался покричать, какой Глава молодец, но на него заругались: ещё воплей тут не хватало, и так дышать нечем.
Затем мои мысли вновь перекинулись на исчезновение Раалы и смерть Вееки — поэтому я не сразу заметила, что Глава перешёл к следующей части выступления:
— ...Убийство посла разрушило наши планы. Мало того, что мы не обеспечили его безопасность, так в этом ещё и оказалась замешана девушка нашего рода, — он поднял в руке принесённый птицей папирус и добавил: — К сожалению, мои заверения в дружбе и клятва наказать убийц, не помогли. От императора пришёл ответ. (Глава скорбно посмотрел на папирус). Здесь написано, что император Тарганен не может простить нам убийство своего доверенного лица. Он разрывает все договорённости о свадьбе и требует от меня лично приехать в Тарганен.
Он резко опустил руку с папирусом, как во время казни, когда давал мне отмашку рубить. Наступила гробовая тишина. Только и слышно было, как под полом пищат мыши.