— Ну? — нетерпеливо прикрикнул страж.
Тооли выхватил из сапога нож и в мгновение ока оказался рядом со стражем, прижав нож к его горлу. Лязгнул, выпавший из руки стража бердыш.
— Ты разговариваешь с Главой рода Свирх, — чётко и громко сказал Тооли. — Будь вежливее.
Стражи выхватили мечи и взяли нас в кольцо.
— Не надо, Тооли, — тихо, но внятно сказал Наставник.
— Пусть извинится, — сказал лесной, будто не замечая направленных на себя мечей.
— Ах! Ах! Ах! — раздался справа мужской голос.
Повернув головы, мы увидели спешащего к нам дворцового распорядителя. Жёлтое платье до колен и чулки с кружевами делали его похожим на огромного цыплёнка.
— Господа, господа, мы же не хотим скандала? — воскликнул Жемель, приблизившись. — Это совсем-совсем некстати. Императорожидаетглаву рода Свирх и его людей.
Он взмахнул слишком белой, как будто испачканной в муке рукой, и в упор посмотрел на старшего из стражей. Страж подал своим знак, и они опустили мечи. Тооли тоже опустил нож. Дворцовый распорядитель перевёл взгляд на Наставника.
— Прошу вас сдатьвсёоружие, — сказал он.
Наставник окинул его долгим, тяжёлым взглядом, нехотя снял с пояса чехол с ножом и протянул старшему стражу. Тогда и мы отдали всё своё оружие. Я сразу почувствовала себя уязвимой и беспомощной. Наверное похожее ощущали все мои товарищи, лица у них были хмурые, взгляды угрюмые. Я подумала, что мне уже сильно не нравится дворец и его император.
Тем временем, Жемель хлопнул в ладоши и сказал:
— Так-то лучше! Я рад, что это маленькое недоразумение разрешилось. Прошу за мной.
Не оборачиваясь, он направился по посыпанной белым песком дорожке. Мы двинулись следом. Тооли и Лиим за верёвки несли короб с подарками. Украдкой обернувшись, я увидела, что четверо стражей пошли следом. В саду мы то тут, то там замечали рабочих, которые подстригали низкие кусты, придавая им формы шаров, поливали цветы, сгребали опавшие листья или чистили чаши бассейнов. Я подумала, что для такого большого сада нужно очень много рабочих, чуть ли не половина жителей нашей деревни.
Несколько раз дорогу нам с важностью переходили яркие-зелёные птицы с такими длинным хвостами, что они волочились по земле. Одна из птиц при виде нас с едва слышным треском развернула хвост, и мы с девчонками ахнули: с хвоста на нас «смотрело» множество синих глаз.
— О, духи Леса, что это?! — воскликнула, не сдержавшись, Фриида.
К счастью, голос у неё был грубоватый, похожий на мужской. А вот нам с Ирэеной Наставник перед выходом приказал помалкивать. Даже обидно стало. Вчера вечером от нечего делать я пыталась придать голосу грубость — как знать, а вдруг придётся с кем-нибудь во дворце заговорить, — но он как был, так и остался слишком тонким, девичьим. Эх!
Жемель обернулся и перевёл недоумённый взгляд с Фрииды на птицу и обратно.
— Это павлин, — сказал он. — У императора семь зелёных птиц и три белых. Такого количества нет ни одного императора мира.
Дав нам возможность выразить восхищение, но не дождавшись его, Жемель резко развернулся и пошёл дальше. Юбка платья, напоминавшая сзади колокол, раскачивались при ходьбе из стороны в сторону, делая Жемеля не менее удивительным, чем диковинные птицы.
Вскоре нашим глазам предстал дворец императора. Несмотря на возникшую неприязнь ко всему императорскому, я не могла им не залюбоваться. Он был воистину прекрасен: из белоснежного камня, с тонкими колоннами и высокими арками, дворец, казалось, парил над прудом, на берегу которого стоял.
— Любуется собой, — прошептала, оказавшаяся рядом Ирэена, и указала на дворец.
Он на самом деле будто смотрелся в зеркало пруда. Поддавшись внезапному порыву, я сжала руку односельчанки.
— Теперь не смогу видеть Сборный дом и... все остальные, — шепнула Ирэена.
— Почему? — удивилась я.
— Они такие... уродские... В сравнении с ним.
Я выпустила её руку и шепнула:
— Ну и дура!
Даже злость на Ирэену взяла: конечно, дворец красивее наших лесных домишек, но всё равно, как можно сравнивать?! Те родные, тёплые, дорогие сердцу, а этот каменный, неприступный, даже на вид холодный. Вот если бы захватить его и сделать своим...
Остаток пути проделали молча. Возле входа во дворец было много стражей и ещё каких-то людей в одинаковой голубой с жёлтым одежде, но не вооружённых. Они держали под уздцы красивых белых и гнедых осёдланных лошадей — с длинными тонкими ногами, изогнутыми шеями, горящими чёрными глазами и блестящей шкурой.
— Кажется, мы тут не единственные приглашённые, — заметил Наставник.
— У императора всегда много гостей, — ответил Жемель, не сбавляя шага.
При нашем приближении стража и слуги разом замолчали, на их лицах появилась напряжённость. Мы прошли мимо, не удостоив их взглядами. Войдя внутрь, Жемель сделал нам знак следовать за ним и стал подниматься по винтовой лестнице. Лестница кольцами поднималась всё выше, на широких перилах стояли красивые штуки, напоминающие рожки, в которых горели многочисленные свечи. Их свет дрожал и отражался в стенах. Посмотрев туда, я увидела в стене ещё одну лестницу. А за ней ещё и ещё, они множились, закручиваясь спиралями, и везде поднимался Жемель, а за ним наш отряд. Убедившись, что никто на меня не смотрит, я шагнула к стене, протянула руку и коснулась стены. Почему-то мне казалось, что палец пройдёт сквозь неё, как сквозь воду в пруду, куда «смотрелся» дворец. Но стена оказалась твёрдой и холодной. Я коротко помахала себе рукой. И тут же на всех лестницах худой юноша в надвинутом на глаза шлеме сделал тоже самое. Завороженная этим зрелищем, я на некоторое время даже забыла про досаду от нашего приема.
— Волшебство зеркал, — раздался сверху голос Жемеля.
Вскинув голову, я увидела, что он стоит на верхней площадке, глядя на меня со снисходительной улыбкой. Раздосадованная, что обратила на себя внимание этого цыплёнка-переростка, я поглубже натянула шлем и догнала своих, которые почти поднялись к Жемелю.
Дворцовый распорядитель повёл нас через многочисленные пустые залы. Очень скоро я потеряла им счёт и только отмечала для себя: здесь развешано на стенах оружие, а здесь в полстены ковёр с изображением охоты. Опять оружие... Привыкшая к тому, что любое помещение должно использоваться с пользой, я недоумевала, для чего нужны все эти многочисленные пустые комнаты. Видно же что в них никто не живёт, кроме пары картин или кинжалов. Невольно вспомнились прилепленные друг к другу дома в городе, натянутые поперёк улицы верёвки с бельём на верхних этажах, теснота.
Неожиданно череда залов закончилась, и Жемель остановился перед закрытыми позолоченными дверями, из-за которых раздавался гул голосов. По обе стороны от них замерли в карауле стражи. Жемель распахнул двери, и мы вошли в наполненный людьми зал. Они стояли вдоль стен, образуя живой коридор. В воздухе стоял тяжелый запах множества тел. Сначала мне показалось, что в зале только женщины, но потом я отметила, что мужчины, как и Жемель, одеты в платья и чулки. У женщин платья были пышнее и полностью скрывали ноги, зато плечи были обнажены до неприличия, так что груди едва не выпадали наружу. Ну и одежда у них тут!
При нашем появлении, все разом замолчали и уставились на нас, рассматривая, словно мы были кем-то вроде павлинов в саду. Какая-то-то женщина приглушённо захихикала. Я окинула взглядом человеческий коридор, выискивая, кто тут такая весёлая. Глаза скользили по одинаково белым, будто обсыпанным мукой лицам. Я отметила, что щёки у всех женщин румяные, а губы ярко красные, точно намазанные кровью. В руках многие держали веера. Я уже видела похожие в городе, но у женщин в зале они были гораздо красивее и напоминали раскрытые хвосты павлинов.
Я поискала взглядом брата Аристо, но его не оказалось.
— Глава рода Свирх приветствует Великого Владыку империи Тарганен Зигмунта Второго и на правах младшего брата выражает почтение! — провозгласил Жемель.