Деган приблизился к бывшему законнику. Шенап продолжал прыгать вокруг скамейки, шевеля губами.
— Здравствуйте, Ноа, — сказал Деган.
Мужчина вскинул голову и посмотрел на него беспокойным, тревожным взглядом.
— Короеды! — воскликнул он. — Прячутся от меня... Хи-и-итрые! Но я их найду. Я всегда всех нахожу. Работа такая.
Неожиданно, что-то на рукаве платья «матушки Тарзы» привлекло его внимание, и Шенап в несколько прыжков приблизился. Ни слова не говоря, он клацнул зубами, желая укусить Дегана за руку. Тот уклонился и взял Шегана в захват. Бывший законник затрепетал в его руках, как пойманная птаха. Краем глаза Деган увидел, как Моника взволнованно переступает с ноги на ногу и озирается по сторонам. Женщина не знала, звать на помощь медбратьев или нет. Деган отрицательно покачал головой, давая ей знак оставаться на месте и, склонившись к уху Шенапа, тихо сказал:
— Убийство дочери мельника. Ты занимался этим делом. Мне нужно знать, до чего ты тогда докопался? Расскажи, и, клянусь, я вытащу тебя отсюда.
Захваченный им мужчина захныкал, словно ребёнок.
— Ты вся в короедах! — воскликнул он. — Посмотри, они грызут тебя. Отдай их мне!
Деган выпустил его и отступил, озадаченно разглядывая. Оказавшись на свободе, Шенап отбежал к скамейке, запрыгнул на неё и нахохлился, как птица.
— Отдай мне своих короедов, — повторил он.
Деган вдруг со всей ясностью понял, что Шенап по-настоящему безумен. Хун знает, кто довёл его до такого состояния, но это не притворство.
Сейчас же на Дегана удушливым одеялом опустилась усталость: зря он обращался за помощью к Карлу и тащился в такую даль. И маскарад этот тоже зря. Он был уверен, что получит от Шенапа ответы на важные вопросы; он убедил себя в том, что сумасшествие бывшего законника мнимое, и оказался кругом не прав. Теперь предстояло начинать всё с начала.
Шенап ещё что-то говорил о короедах, но Деган отвернулся от него и направился прочь. Проходя мимо замершей в растерянности Моники, он задержался рядом и сказал:
— Мы с сёстрами используем нетрадиционные методы ведения разговора. Надеюсь, то что вы увидели, останется между нами.
Сестра-хозяйка машинально кивнула, избегая смотреть на него.
— Вы умная женщина, — похвалил Деган. — Спасибо за радужный приём. Не нужно меня провожать.
Глава 27
Трясущимися руками я стянула с себя платье. Нательную рубашку заправила в штаны и подвязала их верёвкой, чтобы не спадали. Сверху надела мужскую рубаху. Я постоянно поглядывала на дверь — не откроется ли? Сердце замирало от каждого шороха.
— Всё, пошли, — скомандовал Прол.
— Подожди! — я кинулась к кровати, скомкала платье и накрыла сверху покрывалом, чтобы заглянувшие в комнату решили, будто я сплю. К сожалению, для этого требовалось что-то побольше платья, но как раз побольше ничего не оказалось — на кровати не было даже матраса и подушки.
— Плохо? — спросила я у Прола, показав на кровать.
— Плохо, — подтвердил он. — Пошли уже.
И вышел первым, оставив дверь приоткрытой. Из глубины дома раздавались взволнованные голоса — кажется, разбойники всё ещё спорили, кому идти с плохим известием к Шэру. Быстро окинув взглядом коридор, Прол дал мне знак выходить и, когда я выскользнула, заложил дверь палкой.
— Не беги! — предостерегающе шепнул он, хоть я и не собиралась бежать.
Мы быстрым шагом направились к выходу из дома. Голоса становились всё ближе, внезапно Прол схватил меня за руку и завёл в пустую комнату слева. В ней было небольшое окно, затянутое бычьим мочевым пузырём.
— Куда оно выходит? — спросила я шёпотом.
— На задний двор, — также шёпотом ответил он. Подошёл к окну и рассёк ножом пузырь.
— Вылезай на улицу и пробирайся к воротам, — сказал он. — Я их пока открою.
Легко сказать, пробирайся к воротам.... Я протянула руку:
— Дай мне нож.
На его лице появилось сомнение. Кажется, Прол опасался, как бы я не применила нож против него самого.
— Прошу тебя, — попросила я. — Если меня узнают и будут ловить, мне даже защититься будет нечем.
Он протянул нож рукоятью вперёд.
— Спасибо, — поблагодарила я. Засунув нож за голенище сапога, выбралась из окна и спрыгнула, подняв грязные брызги. Я действительно оказалась на заднем, сильно захламлённом дворе: повсюду валялись разбитые бочки, стояла перевёрнутая телега, горой были навалены доски с торчащими из них гвоздями. От улицы двор отделял дощатый забор с закрытой на крючок калиткой.
Неожиданно в щель забора просунулась тонкая грязная рука (точно не Прола) и откинула крючок. В калитку прошмыгнул высокий худой мальчишка лет четырнадцати в грязной одежде, с перепачканным сажей лицом и в кепке с большим козырьком. Я в панике огляделась, думая, куда бы спрятаться. Но не успела: накинув крючок, мальчишка обернулся и увидел меня. Его грязное лицо вытянулось от изумления.
Но он сейчас же приложил палец к губам и прошипел:
— Тс-с-с.
В несколько прыжков мальчишка подбежал ко мне и заговорил торопливым шёпотом:
— Не выдавай меня!
— От кого прячешься? — тоже шёпотом спросила я.
— От дядьки Боярыча, — он ткнул мне в грудь грязным пальцем: — А я тебя узнал! Ты колдунья, тебя из степи привезли. Ты наших от болезни вылечила и жену Шэра тоже.
Я не сдержала тяжкого вздоха.
— Что ты тут делаешь? — спросил мальчишка.
— Так, найти кое-что попросили, — уклончиво ответила я, прикинув, что мы одного роста. И то, что он такой перепачканный, тоже очень удачно.
Неожиданно по забору кто-то постучал, и тут же над ним поднялась палка. Затем в щель между досками пролезла крупная рука, пошарила в поисках крючка. Мальчишка присел на корточки, показывая мне: «Молчи!»
Я поняла, что это и есть Боярыч, от которого он сбежал.
Так и не найдя крючок, рука Боярыча застряла между досками, дёрнулась, исчезла на другой стороне. По забору вновь застучали палкой и мужской голос заорал:
— Юшка, ты опять во дворе Шэра от меня спрятался? Я тебе, поганцу, куда сказал идти? На конюшню, лошадям овса задать. Думаешь, если я глазами слаб, можно от меня удирать, паршивец?! Вот я сейчас позову...
Меня прошиб холодный пот: и ведь позовёт же! Сейчас на его вопли половина деревни сбежится!
Говорит, глазами слаб....
Решение пришло мгновенно. Достав из голенища сапога нож, я приставила его к горлу Юшки. Парнишка вздрогнул, скосил на меня напуганные глаза.
— Скажи ему, что ты здесь и сейчас к нему выйдешь, — тихо приказала я.
Юшка скосил глаза на нож. Я несильно уколола его в шею, так что потекла кровь. Мальчишка задрожал всем телом и визгливым голосом крикнул:
— Я здесь!
— Выходи сейчас же! — пробасил Боярыч.
— Спроси, бить не будете? — приказала я.
— Бить не будете? — взвизгнул Юшка.
Мужик хмыкнул:
— Не буду.
— Скажи, пусть подождёт, — приказала я. — У тебя... придумай что-нибудь.
— Подожди, дядь Боярыч! — закричал мальчишка, косясь на нож. — У меня живот прихватило.
Он посмотрел на меня вопросительно. Мол, всё правильно? Я кивнула и свободной рукой ударила его под дых. Юшка согнулся от боли пополам. Я обхватила его за шею и с силой нажала на точку «сна». Этого было достаточно, чтобы он обмяк на моих руках. Я быстро оттащила парнишку за кучу досок, сняла с него кепку и грязную рубашку, переоделась. Свою рубашку разорвала на три части, двумя связала Юшке руки и ноги на случай, если он быстро придёт в себя. Третью скатала в комок и сунула ему в рот, чтобы не позвал на помощь.
— Ну, где ты там? — заорал за забором Боярыч. — До вечера тебя кони не кормленные ждать будут?
— Иду! — крикнула я, стараясь подражать голосу Юшки. Получилось плоховато, надо по-возможности больше помалкивать.
— Идёт он, — проворчал мужик.
Сажи, чтобы испачкать лицо, у меня не было, зато грязи имелось предостаточно. Зачерпнув полную пригоршню, я плотно сомкнула губы и буквально умылась ею, обляпав заодно одежду. Что же, пора выходить и надеяться, что Боярыч не заметит подмены. Знать бы ещё, насколько он слаб зрением.