Много раз я говорила директору нашей школы, о необходимости в самом начале учебного года, на общешкольной линейке подводить итоги практики, отмечать самых дисциплинированных и старательных, наказывать нерадивых и сообщать о принятых мерах к таким ученикам. Доказывала, как важно и нужно это делать для воспитания коммунистического отношения к труду, но мои слова, слабо поддерживаемые остальными членами коллектива, оставались словами. И ходят многие наши ученики на практику только под угрозой не получить документы из школы или получить плохую характеристику после окончания восьмого и десятого классов.
Спрашиваю Петра:
— Это ты разрешил Саше поехать на мотоцикле на рыбалку?
— Я, — отвечает он.
— Как же ты разрешаешь ему ездить, если у него даже прав нет?
— Немного-то можно. Не куда-то ведь, скажем, как в Красногорье, поедет.
— А как с практикой, ты его спросил?
— Отработает.
— Ох, Петя, Петя, была бы у тебя другая, не такая требовательная жена, твои дети, наверное, делали бы, чего захотят, а тебе бы отрезали как наш Коля: «Ходил и ходить буду!»
Такой уж верно характер у нашего Петра. Не может он ни требовать, ни настоять на своём. А ведь не скажешь, что он мягкий, податливый.
Первая пара
Со Светой Коля подружился в десятом классе. Чем покорила его эта черноглазая, круглолицая девушка — не знаю, только стала она для него милее и лучше всех.
Особенно сблизились они весной, Света слабо училась по математике, и Коля часто ходил к ним домой заниматься с ней.
— Я к Светке пошел, — докладывал он отцу.
Я в то время была на курорте.
Частые встречи сына со Светой всполошили отца. Привыкший видеть в отношениях людей разных полов только одну сторону, он и в этой первой юношеской дружбе, прежде всего, усмотрел что-то постыдное, грязное.
— Коля, это ведь неладно будет. Скоро экзамены, а ты ходить начал. До хорошего это тебя не доведет, — попытался он вразумить сына.
Должно быть, что-то нехорошее услышал Коля в словах отца и резко отрезал:
— Ходил и ходить буду.
Петя решил сходить к Веселковым. У них он поделился своей тревогой с матерью Светы.
— Ну что вы, — успокоила она Петра. — Вот здесь на кухне они занимаются, рядом бабушка лежит. Коля, прямо как настоящий учитель: «Ты всё запустила, Светка, учи». Что непонятно, объясняет. А чтобы что-то плохое между ними было — не замечаю.
Позднее, ставшая уже сватьей, она высказала мне обиду на Петра за то посещение.
— Как будто уж мы не знаю, какие плохие, и дочь свою распустили, — выговаривала она.
Петр не успокоился и решил ещё сходить в школу посоветоваться с Тамарой Андреевной.
— По-моему вы зря беспокоитесь, — сказала Тамара Андреевна, — ничего особенного нет, если они дружат друг с другом. Я бы ничего не имела против, если бы и мой сын подружился с какой-нибудь девочкой. Что тут страшного?
— Как нарочно, и матери нет дома. А если что случится…Вы уж, пожалуйста, поговорите с Колей, — настаивал Пётр на своём.
Тамара Андреевна пообещала это сделать.
В это же день она вызвала нашего сына на беседу.
— Коля, ты дружишь со Светой? — прямо спросила Тамара Андреевна.
— Дружу, — просто ответил Коля.
— А не получится что-нибудь плохое у этой дружбы?
Краска стыда густо залила Колино лицо.
— Ну что вы, Тамара Андреевна. Конечно, не получится. Мы же просто вместе готовимся к экзаменам.
По Колиному смущению, по тому, как он честно и прямо сказал о дружбе с девушкой, Тамара Андреевна поняла, что в их отношениях нет ничего предосудительного.
После моего приезда Петр и мне сразу же сказал о своём беспокойстве.
— Неладно ведь у нас с Колей-то.
— Как — неладно? Что-нибудь случилось? — встревожилась я.
— Да повадился к Светлане ходить.
— А как ты узнал об этом?
— Он сам говорит.
— Так что же ты тут увидел плохого? Парень не где-то за углами, а честно, открыто дружит с девушкой. Что может быть тут позорного? Эх ты, привык видеть в отношениях к женщине только грязь, — упрекнула я его.
Я не стала ни чём расспрашивать Колю. Только раз, когда он пришёл домой позднее десяти часов, спросила, где он был так долго.
— Светку провожал из кино, — просто ответил он.
— Пожалуйста, провожай, не жалко. Только уж будь добр, к десяти часам являться домой. Знаешь, какая я неспокойная.
Коля ничего не ответил, но домой стал приходить во время не только тогда, когда учился, но и после, когда уже начал работать.
В ноябре месяце мы провожали сына в армию. Вместе с нами провожала его и Света. Горько плакала она, расставаясь со своим Николаем. Коля старался держаться, но и он время от времени смахивал слезу. Пожалуй, плакал он не столько оттого, что расстаётся со своей подругой, сколько от жалости к Свете, к её горю.
После армии Коля уехал на работу к сестре в город В. Салда.
Прошёл почти год. Со Светой они были по-прежнему друзья. Я видела, что дружба эта переросла в крепкую привязанность.
Приехав в отпуск, Коля все вечера проводил со Светой. Понимала я, что им уж просто трудно было расставаться друг с другом, и не особенно бранила сына, если он поздно приходил домой.
Я не торопила его с решением вопроса, ничего не говорила о женитьбе, по- прежнему смотрела на их отношения, как на простую дружбу.
Коля похудел, часто задумывался, но, ни о чем не говорил.
Однажды я всё-таки не выдержала, спросила:
— Ты думаешь Свету взять с собой?
— Думаю, — ответил он. — Я и паспорт с собой взял.
— За чем же дело встало?
— Да она всё боится ехать со мной, и мать её не отпускает.
Я и тут ничего не стала советовать сыну.
«Если по-настоящему любят друг друга, сами решат, как быть, а если нет между ними большой любви, пусть лучше сейчас расстанутся, чем потом» — решила я.
Отпуск подходил к концу, а они всё ещё ничего не могли решить.
Наконец наступила развязка.
В этот вечер Коля пришёл уже в первом часу ночи. Я лежала в постели, поджидая сына.
— Ну, разве можно так, Коля, — встретила я его. — Посмотри, как поздно ты приходишь.
— А ты всё беспокоишься, всё думаешь, что я маленький, да? — каким-то тихим, необычно нежным, ласковым голосом заговорил он.
Я сразу поняла, что он скажет дальше. А он подошёл и тихо сел ко мне на кровать.
— Мама, я, кажется, заварил кашу.
«Ну, вот и началось», — подумала я про себя, а вслух спросила:
— Какую кашу? Чего ты такого наделал? Ну-ка, рассказывай всё по-порядку.
— Мы сидели со Светкой в комнате и разговаривали. Пришла со смены тетя Таня и начала ругать Светку, что долго сидит со мной. Я тогда и говорю:
— Тетя Таня, отпустите Свету со мной.
— Ну, а она что?
— Замахала на меня руками: «Нет, нет, говорит, и не думайте даже». «Ну, если так не отпустите, я возьму её за руку и увезу», — говорю. Она так тут и села. Мама, ты сходи, поговори ещё с тётей Таней, чтобы она отпустила Светку со мной.
— А Света согласна с тобой ехать?
— Конечно, согласна. Тётя Таня ещё сказала, что у них и свадьбу справлять не на что. А я ей говорю: «Вот и хорошо. У нас тоже не на что» — Так ты сходишь завтра, ладно?
— Да схожу уж, куда вас денешь.
Утром пришёл со смены Петя. Я передала разговор с Колей.
— Давай сходим вместе, посватаем, раз так положено.
И мы пошли.
Я очень боялась, что Коля нагрубил Светиной маме и, прежде всего, спросила её об этом.
— Нет, грубо он не говорил, но говорил очень твердо, — сказала она мне.
Дальше уже шло всё, как подобает. Председателя поссовета Садакова удалось уговорить зарегистрировать брак без истечения месячного срока со дня подачи заявления.