Впереди выборы. Ты руководитель агитколлектива. Работай и не хандри!
… Ясный, солнечный, летний день. Я стою на дорожке какого-то сада. Низко склоняются ветви лип и берёз, опушённые только что распустившимися молодыми листочками. А рядом стоит он. Мы рассматриваем полупрозрачную ткань липового листика, пронизанную тонкими жилками, сравниваем с берёзовым листочком. Мне снова тепло, хорошо. Нежная песня, как серебреный колокольчик звенит в душе…. Чудесный сон! Я просыпаюсь, а в душе ещё продолжает звучать эта песня.
И вдруг она сразу смолкает, как голос испуганной птички. Чужие, жадные руки хватают тело, грудь…. Сырые, липкие губы, тряпкой мажут по щекам и губам. Душа протестует, кричит, плачет, стонет от боли…. Но ты — жена, ты должна выносить всё, чтобы сохранить мир в семье для детей.
Какая это пытка всю жизнь быть проституткой и носить к этой грязи ненависть в душе! Раньше бы оправдала себя тем, что надо это для того, чтобы иметь здоровых детей и для них здорового отца. А сейчас…. В какую муку для меня превратилось всё это сейчас! Как выдержать мне эти три-четыре года, пока Пётр не выйдет на пенсию? Где силы взять?
Терпи, Анастасия Николаевна, терпи. Ты ведь сильная. А там — свобода! О, что может быть прекраснее свободы, когда не надо больше делать то, что тебе ненавистно. Пусть сил будет мало, пусть не на много тебе их хватит, пусть. Не нужна мне долгая жизнь. Нужна свобода. И возможность делать, делать…. Работать, чтобы заглушить боль так трудно заживающей душевной раны….
Своих сыновей я стараюсь приучать к самостоятельности. Не прихожу быстро на помощь, когда они оказываются в трудном положении. Пусть сами учатся находить правильный выход, пусть сами учатся прибегать в трудных случаях к совету старших.
Сыны мои сыны. Не балую я вас очень лаской. Не по моему характеру это. Жизнь слишком часто заставляла меня стискивать зубы, собирать всю свою силу воли, чтобы добиваться поставленной цели. Слишком сурово она всегда обходилась со мной, безжалостно убивая в душе всякую нежность. Наверное, это и лучше, что у меня родились сыновья, которым и не положено быть слишком нежными. Но живёт она в душе моей, эта нежность. Никакая суровая жизнь не смогли убить её. Только не показываю я её моим сыновьям. Пусть учатся быть мужественными.
Какой громоздкой и неудобной стала наша избирательная система! Особенно по выборам в местные Советы. Такая система ничуть не способствует, ни развитию активности людей, ни сближению депутата с избирателями.
Во-первых, это указание:
«Избирайте вот столько-то таких-то, столько-то таких» А как быть, если у нас в коллективе нет достойных таких, а есть достойные другие? Их выбирать нельзя, не рекомендовано. Во-вторых, эта рамка, ограниченная окруженными комиссиями. Этого нельзя избрать, потому что он в окружной комиссии, этого тоже нельзя, опять в комиссии. Слишком много комиссий! Лишних много.
В-третьих, в избирательный бюллетень, как правило, вносится одна фамилия. И тут избирателю нечего думать, не из кого выбирать. Он прекрасно понимает, что если он даже и зачёркнет фамилию одного кандидата и внесёт своего кандидата в список, он ничего абсолютно не изменит.
В списке кандидатов в избирательном бюллетени надо по выборам в местные Советы вносить фамилию не одного кандидата. Пройдёт тот, кто наберёт наибольшее число голосов.
Прежде чем рекомендовать кандидата в коллективы, надо агитаторам побывать в избирательных округах и узнать мнение рядовых людей о людях, о том, кого бы они хотели иметь депутатом. Население округа совершенно не участвует в выборе кандидата в депутаты. Рекомендуют свыше.
А ведь как бы ни избирать в депутаты местных Советов людей, наиболее близких людей, которым они доверяют, которых уважают. Именно местные Советы — связующее звено между простыми людьми и органами Верховной власти.
И становится депутатом не человек, близкий людям, которого они больше, чем другого, уважают и доверяют, а человек, рекомендованный свыше.
И голосуют с мыслью: «А-а, да пусть сидит. Не все ли то равно, кого выбирать».
Может быть поэтому и не вызывают подъёма и движения мысли предстоящие выборы у населения. Равнодушие и пассивность. Нет, требования научно-технической революции неизбежно заставят произвести изменения и в избирательной системе, прежде всего в выборах местных Советов.
Тяжело сознавать, что нет уж у тебя ни физических, ни духовных сил, как прежде, что время твоё ушло. Нет, я не собираюсь забиваться в щель и дожидаться конца. Это не в моём духе и характере. И все же сил уж прежних нет. Последние три года унесли столько духовных и физических сил, сколько могли бы унести не менее десяти лет, не будь бы этой трагической страницы в моей биографии. Самое светлое чувство обернулось для меня трагедией, потому что было слишком сильным, потому что объектом его стал человек, не сумевший, не смогший понять его.
Ну что же. Жизнь сократилась на десять лет. Такова уж моя судьба. Но нет у меня жалобы на неё. Я оставлю на земле свой хороший след Свидетельство тому — шесть моих сыновей и письмо Люды Б.
Мои сыны. Когда-то вы прочтёте этот дневник, и отчитаетесь перед памятью обо мне, о своей жизни. Пусть же будет и у вас она борьбой за всё новое, передовое, борьбой против зла, за торжество справедливости на земле для людей труда на благо общества.
Вспоминаю сейчас всю свою жизнь и с удовольствием отмечаю, что ни один день её, ни один час не прошёл бесполезно. Не сторонним наблюдателем, а участником её старалась я быть всегда. И не раскаиваюсь в этом.
Сейчас, на склоне лет своих я снова говорю тем, кто останется после меня: «Живите в борьбе. В борьбе интереснее жить».
Начинается борьба за умы, за то, чтобы люди думали и думали, за способность думать не только в процессе производства, но и вне его, в свободное время. Это стало необходимостью дальнейшего движения вперед.
Пусть в нашем обществе царит пока алкогольный дурман, но я уже вижу, как стряхивается он неумолимой научно-технической революцией, как закладывается начало здоровому трезвому обществу.
«Борьба за дисциплину труда», за рациональное использование внерабочего времени называем мы борьбу с пьянством.
Она только ещё начинается. Необходимость этой борьбы ещё до немногих доходит. Но она дойдёт.
Пусть не так уж много осталось моих сил, но все их, сколько есть, я посвящу этой борьбе.
Почему мне именно сейчас хочется освободиться от этого связывающего меня домашнего хозяйства? Чтобы все свои оставшиеся силы использовать с наибольшей пользой для общества, сделать то, что другой не сможет.
Как часто сменяются времена года в моей душе! То безраздельно господствует в ней весна, и поёт и ликует душа, и мысль устремляется в новый полёт, и широко разливается светлая радость, рождая тепло; то сменяет её вдруг хмурая осень с её мечтами о далёких и тёплых днях, безвозвратно ушедших; то зима начинает царить, и цепенеет душа, скованная холодом, и негде согреться ей, то начинается благодатное лето, и наливается она здоровой энергией, бодростью, силой.
Сменяются эти времена года без всякой очерёдности и без всяких внешних причин.
Я не люблю зиму и осень в своей душе, но они нужны, наверное, чтобы сильнее чувствовать радость наступления весны. Пусть осень сейчас, но я верю, что снова наступит весна. Верю и жду её, как бесценный дар моей судьбы.
Середина мая. Погода стоит холодная и часто дождливая. За всё время не было ещё ни одного теплого дня.
Молодая зелень еле-еле набирает силу. А на деревьях томятся разбухшие почки, ожидая тепла.
Тепло, тепло. Как всё живое любит тепло! А человеку нужно ещё и другое, не солнечное тепло — тепло человеческой дружбы, которого нет у меня.
Мы копаемся в садике под окном. Дома вдруг призывно зазвонил телефон.
— Ну-ка сходите кто-нибудь, послушайте, — говорю я. — Это отец, наверное, звонит.
Толя наклоняет голову и, глядя в землю, недовольным голосом бурчит:
— Если бы К.А. позвонила или ещё другой кто, ты бы сразу побежала. А если папка звонит, значит, к телефону можно и не подходить.