Однажды за ужином капитан объявил, что, если ветры не переменятся, через три дня они бросят якорь в порту Хольбек.
— Значит, мы почти у цели? — тихо сказал купец; свечи озаряли его лицо, золотили светлые густые усы, окаймлявшие верхнюю губу, огненными искрами поблескивали в глазах.
— Да, мессер, я не припомню более благополучного путешествия, чем нынешнее, скоро на горизонте покажется Дания, и пришвартоваться там — детские игрушки. У меня привычка, когда плавание близится к концу, поднимать бокал за благополучное прибытие. Обычно я делаю это в одиночестве. Позвольте же сегодня вместе с вами…
— Не слишком ли вы торопитесь, капитан? Не от вас ли я слышал, что плыть нам еще три дня, а три дня — долгий срок, всякое может случиться.
— Теперь ничего уже не случится: ваш драгоценный груз, мое судно и мы с вами в полной безопасности, словно на якоре в порту! Я полагаю, нам пора поздравить друг друга.
— В успешном исходе плавания нет ни малейшей моей заслуги, — возразил купец; он был задумчив, хмур, говорил неохотно, тихим голосом, взор его беспокойно блуждал, избегая энергичного, мужественного взгляда собеседника.
— Для человека, занимающегося коммерцией, вы на редкость терпеливы. Мне раньше доводилось плавать с другими купцами, и я на себе почувствовал, как они рвались поскорее добраться до места, как спешили покончить со своим временным состоянием путешественника. Да и вам тоже знакомо, каково это — изо дня в день напряженно искать глазами землю, которая должна показаться на горизонте.
— Временное состояние, друг мой, вы правильно заметили, временное состояние, — повторил купец, будто и не слыша последней фразы капитана и сосредоточив внимание на этой туманной идее.
— И все же, мессер ван Рейк, я благодарен вам за то, что вы не торопили меня и не раздражали, хотя и вам, когда в Схевенингене вы пришли договариваться о погрузке, не терпелось высадиться в Дании.
Капитану вновь пришлось сглаживать беспричинно возникшую неловкость, он вынул из запертого на ключ ящика темную бутылку.
— Это бургундское вино, как раз для таких случаев.
Купец улыбнулся и протянул капитану пустой бокал.
— Как вам угодно, капитан, выпьем за наше терпение.
— И за цель, которая уже близка, — добавил капитан и принялся медленно потягивать вино, искоса поглядывая на собеседника. В этот миг, если б не трепетный отблеск свечей, то озарявший лицо ван Рейка, то погружавший его в тень, капитан поклялся бы, что уловил в глазах гостя неизбывную тоску, непонятную, но явственную печаль.
— Сколько вам лет? — спросил он, снова наполняя бокал.
То ли ван Рейк отвлекся, то ли капитан, задавая неделикатный вопрос, слишком понизил голос, но купец не ответил, он осушил бокал, смакуя вино, глоток за глотком, поставил его на стол, замер на несколько мгновений в задумчивости, чуть касаясь пальцами девственно чистой скатерти и ножки бокала. Потом, стряхнув с себя оцепенение, поднялся из-за стола и, извинившись, попрощался с хозяином. Засим он спустился на нижнюю палубу и вскоре лег спать; о чем только не размышлял он в темноте, пока дрема не смешала все: и мысли, и давние воспоминания, и вереницу фантазий, совершенно неподходящих для человека солидного и зрелого.
Прежде чем сон окончательно одолел его, он как наяву услышал голос капитана: «Сколько вам лет?»
С того вечера прошло три дня, и, как обещал капитан, корабль пришвартовался в порту Хольбек.
Мессеру Бернхарду местность показалась бесприютной и унылой, ему жаль было покидать корабль ради такой неприветливой земли; он спустился на нижнюю палубу, с трудом пробираясь среди матросов, занятых разгрузкой, вошел в каюту, закрыл дверь и тщательно собрал небольшой багаж, который на протяжении всего плавания держал при себе. Остальной товар моряки должны были перенести в один из портовых складов, где он будет храниться, пока купец не решит, куда его везти. Бернхард поднялся на палубу, увидел капитана, распоряжающегося разгрузкой, хотел было подойти к нему, но передумал, направился к трапу и смешался с густым потоком людей и грузов, среди которых были и его ящики — матросы тащили их волохом на пристань. Он обернулся, последний раз окинул взглядом палубу, встретился глазами с капитаном, который как будто бы наблюдал за ним, они издали кивнули друг другу на прощанье, и ван Рейк пошел прочь от корабля — проследить, где разместят его товар.