Из сборника «Поздняя латинская поэзия»

     В свитках сказано Муз, что древних владыки народов
Грозный блюли закон: женихам за жену состязаться,
Брачный дар добывать лишь с угрозою собственной жизни.
165 Радостно было отцам сватовство кровавое видеть
К ложу своих дочерей. Пелоп в морской колеснице
Лишь потому избежал Эномаевых рук, что неверный
Предал царя возница Миртил неслаженной осью.
Был Гиппомен спасен от копья настигающей девы
170 Тем лишь, что плод золотой от погони отвлек Схенеиду,
Как Геркулес боролся с рекой, а борьбе их наградой
Дева была Деянира, смотрел с высокого вала
Весь Калидон, когда испустил, задыхаясь, победный
Клич Алкид и вспять отступил Ахелой побледнелый,
175 Рога лишась над валом чела, и больное увечье
На попеченье свое изумленные приняли нимфы.[20]
Только тебя не плоды Гесперид, не поток покоренный,
Не колесницы коварная ось, но праведный выбор
Августа сделал женой Стилихону, прекрасному в битвах:
180 Доблестью боевой стяжал он в приданое царство.
Часто случалось вождям венцы получать в награжденье
Подвигам: кто за взятье стены, кто за жизнь гражданина,
Кто за победу в волнах; стенной, дубовый, ростральный.[21]
Только один Стилихон небывалой увенчан наградой,
185 Брачный венец получив от руки благодарного тестя.

     Не обошла и сестру забота державного дяди:
Вождь был мужем и ей. Но твоя не в пример превосходней
Вышла на долю судьба. Само тебе Римское Благо[22]
Брачный факел взожгло, и венки, высочайшие брачных,
190 Выплелись мужу в удел. Надзор над теми конями,
Что от фригийских  кобыл,  аргейским вскормленных  лугом,
Каппадокийское семя несут в государевы стойла, —
Вот ему первая честь. Потом с удвоенной властью[23]
Принял он войско и так свершил доверенный подвиг,
195 Что, каковых бы наград ему ни давал повелитель,
Большие ждали еще впереди. Сгущались ли тучи
Бранные, все вожди над конной и пешею силой
Слушались слова того, кто был меньше годами и званьем,
И уступали ему все Марсовы распоряженья:
200 Ни заслуженный сан, ни возраст не был помехой
Повиновенью старшин. Так в море в погожую пору
Всякий на корабле управлять притязает кормилом;
Стоит, однако, дохнуть грозовому дыханию Австра
И задрожать бортам от ударов валов, как без спора
205 Предоставляют пловцы корабль тому, кто искусней:
Буря страх навела и спорам конец положила.
Именно так Стилихон, когда загремела войною
Фракия,[24] избран вождем был один надо всеми, кто дрогнул:
Страх, вернейший судья, привлек к нему общую волю,
210 Голос тщеславия смолк пред голосом здравого блага,
И преклонила главу пораженная трепетом зависть.

     О, в каком ты была испуге, какие катились
Слезы из любящих глаз, когда, заплаканно глядя,
В крике зовущих к оружию труб ты богов умоляла
215 Мужу счастливый возврат даровать и под шлемом пернатым
Быстрый ловила его поцелуй сквозь щели забрала!
И какова была радость, когда под победную песню
Ты наконец железную грудь заключила в объятья
Ярко блистающих рук и всю ночь в блаженном покое
220 Вновь и вновь побуждала его пересказывать битвы!
А без него ни волос золотых ты не трогала гребнем,
Ни в драгоценных камнях не искала привычной прикрасы, —
Дух твой был обращен к небесам, и в молении кудри
Прах предалтарный мели: красота позабытая меркла,
225 Чтобы опять воссиять с возвращением мужа. Однако
Праздной любовь не была: стремилась ты женской заботой
Мужу в славе помочь. Пока на дальних границах
Он воевал, следило твое неусыпное сердце,
Чтобы не смела поднять головы неправая злоба,
230 Издали вечно готовая жечь ненавистную доблесть,
И чтобы хитрая кознь, плетясь безоружно и тайно,
С гибельной сетью его не ждала. Твоим попеченьем
Злобный Руфин, который ковал преступные ковы,
Гибель готовя вождю от мятежно взволнованных гетов,
235 Был уличен, и ты о его потаенных движеньях
В страхе за мужа письмо за письмом посылала с гонцами...»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .