Читать онлайн "Из сборника «Поздняя латинская поэзия»" - Клавдиан Клавдий - RuLit

220 Но возрастает преступная страсть, пылает в Руфине Жажда новых добыч, не сдержать нечестивую жадность Чувству стыда: сплетает он лесть и таит вероломство, Руку сводит с рукой и сам разрывает пожатье. Если же вдруг встречал он отказ своим притязаньям, — 225 О, каким огнем вскипало надменное сердце! Нет, ни львица гетульских степей, уязвленная дротом, Ни гирканийская[19] самка, лишась родного тигренка, Ни змея под пятой не пышет столь ярою местью! Попраны клятвы, забыты заветы гостеприимства; 230 Казнь обидчика, казнь жены, казнь сына и внука, — Все для него ничто! истребить и брата и свата, Бросить в ссылку друзей — все мало! Весь город, всех граждан Он бы искоренил, даже имя из памяти выжег! Быстрая смерть для него не смерть — жестокие пытки 235 Радуют сердце его: темница, оковы, распятье — Все хорошо, чтоб отсрочить удар! О, ярость пощады — Злее меча: даруется жизнь в добычу мученью — Смерть, ужель ты столь малая казнь?! Он взводит наветы, Он обвинитель, и он же — судья; повсюду ленивый, 240 Он к преступлениям быстр; до самых пределов вселенной Жертву преследует он, не преграда ему ни палящий Сириус, ни Аквилон, с снегового свистящий Рифея,[20] Лютое сердце его терзает одна лишь забота: Как бы кто не ушел от меча и монаршая милость 245 Как бы кого не спасла. Не смягчает ни старость, ни юность Сердца его: как росный цветок, голова молодая Сына пред взором отца склоняет под лезвием шею; И переживший сыновнюю смерть удаляется старец, Плащ консулярский сложив, в изгнание.[21] Можно ль оплакать 250 Столько смертей и столько поведать убийств нечестивых? Слышал ли кто, чтобы в оные дни так были жестоки Питиокампт у истмийской сосны, Скирон на приморских Скалах, с медным быком Фаларид и с темницами Сулла? О, доброта коней Диомеда! О, кроткое счастье 255 Жертв Бусирида! Незлобен Спартак, снисходителен Цинна,[22] Если с Руфином сравнить! Все скованы гибельным страхом, Все безмолвно таят в сердцах заточенные стоны, Все боятся роптать пред настороженною злобой.

Только один Стилихон свое благородное сердце 260 Страхом не надломил. Он один во всеобщем смятенье Противустать посмел пожирающей челюсти смерти, Он один на хищную тварь с оружием вышел, Даже, в подмогу себе, не вскинув узды на Пегаса.[23] Он один — вожделенный покой, оплот пред угрозой, 265 Крепкий подставленный щит нещадным вражьим ударам, Он — приют беглецам, он — знамя против безумства, Он — охрана всех благ. И Руфин, до этого часа Твердо стояв и злобно грозив, вдруг бросился в бегство; Так несется поток, полноводный от зимнего снега, 270 Глыбы мчит, деревья кружит, мосты сокрушает, Но разбивается, встретив утес, и, тщетно вздымая Пену, гремит дробимой волной у подножья преграды.

Как мне достойно прославить тебя, на крепкие плечи Тяжкий принявшего груз всего мира, готового рухнуть? 275 Боги тебя явили для нас, как звезду для спасенья Ветром и морем избитой ладьи, которая слепо Мчится, уже лишена побежденного кормчего бурей. Отпрыск Инаха, Персей победил Нептунова гада В Красном море; но он летел на пернатых подошвах — 280 Ты оставался без крыл; он был с каменящей Горгоной — А для тебя не вились в эгиде защитные змеи;[24] Он одержим был пустой любовью к прикованной деве — Ты стоял за римскую честь. Ты меркнешь, о древность! Сам Геркулес не сравнит свои с твоими победы: 285 Только один был лес, где свирепствовал лев клеонейский, Только одну разорял долину Аркадии горной Грозный кабан; даже ты, Антей, в материнском объятье Черпавший силу, был пагубой только в ливийском приморье. Молниеносный бык лишь Крит оглашал своим ревом, 290 Дальше лернейских болот не стремилась зеленая гидра, — Ныне же чудище в страх повергало не рощу, не остров, — Все трепетали пред ним народы, покорные Риму, От иберийского края земли до индийского Ганга. Ни тройной Герион, ни страж Плутонова царства[25] 295 С ним бы сравниться не мог, ни даже, сведясь воедино, Гидры яд, прожорливость Сциллы и пламя Химеры! Долгой была борьба, но неравной была: ни в пороке, Ни в добродетели не было сходств. Злодей угрожает — Ты защищаешь; он грабит богатых — ты жалуешь бедных; 300 Он разрушает — ты строишь; он битву несет — ты победу.

вернуться

Гетулия — в Африке, к югу от Атласа; Гиркания — в Иране, к югу от Каспийского моря.

вернуться

Рифей — горы, обычно отождествляемые с Уралом.

вернуться

Сына пред взором отца... — Имеется в виду расправа Руфина с Тацианом и его сыном Прокулом, префектами Константинополя и Востока, обвиненными в лихоимстве; это произошло еще в правление Феодосия.

вернуться

Перечисляются легендарные и затем исторические образцы жестокости: убитые Тесеем разбойники Питиокампт (Синид), разрывавший путников пригнутыми соснами, и Скирон, сбрасывавший их в море; убитые Гераклом царь Диомед с его конями-людоедами и царь Бусирид, приносивший человеческие жертвы; акрагантский тиран Фаларид (VI в. до н. э.), сжигавший своих врагов в медном быке; вождь восставших рабов Спартак и вожди враждебных партий в гражданской войне I в. до н. э. Цинна и Сулла.

вернуться

Пегаса брал себе в помощь Беллерофонт, отправляясь на борьбу с чудовищем Химерой.

вернуться

Защитные змеи — волосы Горгоны, голову которой Персей нес на своем щите (эгиде).

вернуться

Перечисляются побежденные Гераклом чудовища — немейский (клеонейский — от названия города близ Немеи) лев, эриманфский кабан, критский бык, страж Плутонова царства Цербер, трехтелый Герион, ливийский великан Антей, сын Земли.