— Я должен извиниться за этот беспорядок, — извинился Зульцбаум. — Паспортный отдел переезжает на первый этаж, и мы должны для него переоборудовать спальню.
Слова Зульцбаума пролили свет на ситуацию: некий добросердечный еврей — житель Нью-Йорка — подарил израильскому правительству свой дом, который идеально подходил для целей проживания, но совершенно не предусматривал своего последующего предназначения в качестве консульства.
— Мы очень стеснены в помещениях, — признался мне Зульцбаум на извилистом пути к паспортному отделу. — Наш персонал постоянно увеличивается, и у нас уже нет места для всех служащих, даже лилипутов. Первая смена сотрудников заняла все годные помещения. Отставшим остаются лишь ванная и тому подобное. Я сам приехал сюда только две недели назад и вынужден остановиться во встроенном бельевом шкафу.
Мы дождались лифта. В нем было места на двух тощих человек и то лишь по воскресеньям, вторникам и четвергам, когда начальник информационного бюро отбывал в Вашингтон. В остальные дни недели он принимал в лифте посетителей. На пути к паспортным вопросам к соответствующему вице-консулу, мы с регулярным интервалом сталкивались с группами различных сотрудников с топорами, пилами, ведрами и кистями.
— Они непрерывно работают, — пояснил Зульцбаум. — Либо им приходится пробивать стену где-нибудь между детскими комнатками, либо ставить еще одну дверь в стене, либо переоборудовать в туалет кухонную нишу, либо наоборот. Секретарь нашего отдела виз всегда выполняет свою работу на крыше и может добраться туда только по веревке.
Зульцбаум остановился у бюро вице-консула, приподнял тяжелый красный ковер и опустошил в скрытую там канализационную трубу переполненную пепельницу.
— Здесь раньше была кухня, — пояснил он мне. — Пожалуйста, наклонись, а то ударишься головой о водопроводную трубу.
Затем он перевел мое внимание на многочисленные картины, развешенные по стенам, чтобы замаскировать наспех протянутые телефонные и электрические провода. В конце концов, мы нашли вице-консула, закутанного в многочисленные теплые покрывала, и тем не менее, мерзнущего. Кондиционер в его комнате, будучи больше самой комнаты, в прежние времена счастливого домашнего хозяйства служил в качестве морозильника.
— Я не могу сегодня работать, — сказал вице-консул, стуча зубами. — Идите к моему заместителю этажом выше. Я ему вчера уступил половину кухни и точно помню, что на пути к нему есть перегородка.
С этим он вновь впал в депрессию, словно на него давило что-то тяжелое. Возможно, это был водяной котел над его головой. Мы взобрались на следующий этаж, причем для этого нам пришлось использовать всевозможные мешки с известью и цементом, жерди, стремянки и прочие строительные принадлежности, и спросили старательно трудящегося рабочего, где найти заместителя вице-консула.
— Он тут где-то неподалеку, — прокричал вопрошаемый сквозь грохот только что включенной машины. — И уходите отсюда. Мы сейчас будем проламывать туннель на полуэтаж.
Мы помчались, насколько позволяли ноги, вниз по лестнице и нашли укрытие за какой-то еще свежевыложенной стеной. Внезапно нам показалось, что мы слышим чьи-то сдавленные стоны.
— Б-же мой! — простонал Зульцбаум. — Опять кого-то замуровали.
Как он мне потом рассказал, несколько месяцев назад делили подвальные кладовки, чтобы выкроить место для израильского представительства в ООН, и за одной из ранее встроенных дверей нашли скелет потерявшегося культурного атташе, в чьих судорожно сжатых руках был нож для резки бумаги, с помощью которого он хотел выкарабкаться на белый свет… Мы покинули свое убежище, преодолели блестящим прыжком с ходу нагромождения металла, достигли пожарной лестницы и пролезли через окно в информационное бюро. Там уже ожидал пожилой, явно высокопоставленный господин в субботней одежде. Его глаза просветлели, когда он нас увидел. Он был владельцем маленького дома, который он хотел бы подарить израильскому правительству.
— Вам повезло, — сказал Зульцбаум. — Это как раз в моей компетенции. Пожалуйста, следуйте за мной.
Пожилой господин покинул комнату в сопровождении Зульцбаума. Больше его никто не видел.
Добрый грабитель Джо
Сегодня без особого труда можно быть ранним утром обстрелянным с двух сторон в Ирландии, в середине дня избежать покушения быть взорванным в Германии, чтобы вечером в Греции тебе выбили зубы. Но настоящую агрессию можно найти только в Нью-Йорке.