— Приходите ко мне завтра в отель, — кричит ему вслед Тополь, снова на иврите. Его голос звучит хрипло.
— Он должен получше следить за собой, — шепчет Биллицер на ухо своей сестре и предлагает Тополю ментоловую таблетку. — Кстати, а какой у вас гонорар? Наверное, 10000 долларов за вечер. Так?
Последний сигнал. Вскоре в зал льется мужской басовитый баритон Тополя: "Традиция… Традиция…". Представление началось. Английская публика бушует от восторга, по несколько минут аплодирует каждому сольному пению Тополя, забыв о потоке слез на сцене, с которым Тополь отвергает свою дочь, пожелавшую выйти за христианина. Традиция. Израильтяне, находящиеся в зале, шумно информируют сидящих рядом зрителей, что они приехали из Израиля, где лично были знакомы с Тополем.
По завершении представления следуют многочисленные вызовы на бис и выходы Тополя, который, в конце концов, один и кланяется. Правда, возникает некоторое недоумение, когда на своем втором выходе на поклон он появляется в сопровождении г-на Авигдора и г-жи Векслер. Остальные израильтяне ждут его уже в гримерной.
— Я плакал, — признается ему г-н Биллицер. — Плакал, как маленький ребенок. И я видел, как некоторые англичане тоже плакали. Как много дал нам господь пережить! У вас и в самом деле настоящий успех, Тополь! Но только между нами: Шмуэль Роденски играет лучше…
Один из глубоко потрясенных израильских посетителей намекает, что у Тополя не было бы никакого успеха, не будь в числе публики столь многих израильтян; а местные зрители аплодируют всегда.
— Я нахожу, что раньше он играл получше, — выносит вердикт критик-буфетчик Авигдор и предлагает Тополю создать новую фирму: печатать план Лондона на иврите для туристов из Израиля. Он, Авигдор, предоставил бы этому предприятию свое имя, а Тополь — деньги.
— Чепуха, — возражает Биллицер, сражающийся на стороне Тополя. — Самое лучшее для него было бы создание фильма. Пока он еще знаменит, это надо использовать. Мой шурин знает одного режиссера из Бразилии…
Съемочная бригада британского телевидения безнадежно пытается установить свои камеры. Британское телевидение хотело показать "короля мюзикла", как называют его в прессе, прямо в гримерной, когда он снимает грим, однако, столкнулось с техническими проблемами в связи с невозможностью пробиться к герою.
— Я знала отца Тополя, как вас, мистер, когда еще никто не знал, что это Тополь. — Этими словами г-жа Векслер ставит на место оператора, пытающегося протолкнуться мимо нее. — Так что, будьте любезны, ведите себя скромнее и не указывайте мне, где я должна стоять.
Тополь, между тем, вскрывает поступившие телеграммы.
"ПОЗАБОТЬТЕСЬ О БЕБИСИТТЕРЕ НА 27-Е ИЮЛЯ ФРИДМАН", — гласит первая.
Тополь передает ее своему костюмеру и делает неожиданный прыжок пантеры в сторону ванной, где он смог бы, наконец, спокойно перекинуться парой слов с Денни Кайе. Некоторые израильтяне болезненно реагируют на такое обращение и демонстративно покидают помещение, чтобы подкрепиться.
— Он действительно неплох, — обращается г-н Биллицер к стоящему рядом с ним господину. — Только акцент немного раздражает.
— Вы находите? — холодно и уклончиво отвечает герцог Кентский, пришедший сюда вместе с герцогиней, чтобы поздравить звезду с успешным представлением.
Биллицер — после того, как выяснил, с кем имел дело — представляется и спрашивает венценосную пару, не могли бы они договориться насчет него с королевой об аудиенции — или что-нибудь в этом роде.
Звонок из израильского посольства, содержание которого костюмер передает Тополю в ванную, возвещает о прибытии 8 августа группы из четырнадцати парламентариев из Иерусалима, и не будет ли г-н Тополь столь любезен предпринять необходимые меры, желательно в середине.
Авигдор советуется с адвокатом, которого знает по Тель-Авиву, и соглашается построить свое партнерство с Тополем на новых условиях: 45 % его и 55 % Тополя, который, однако, должен незамедлительно внести весь инвестиционный капитал.
Тополь появляется в дверях ванной. Семнадцать фотографов одновременно сверкают вспышками, остальные присутствующие бросаются к Тополю и просят расписаться на своих программках, записных книжках или выделяемых Тополем листках бумаги.
Мэр Лондона договаривается о встрече в четверг с г-жой Векслер.
Герцог Кентский безуспешно ищет свой театральный бинокль, выпавший у него в давке.
Организованная израильским турагенством группа готова к ужину с Тополем.
В Великобритании, Ирландии и всех странах Содружества принято, что часть публики после представления обедает за счет Тополя.