— Кто говорит о деньгах?! Наш патриотический долг — сделать пребывание иностранных туристов как можно более приятным. Кроме того, они дают больше чаевых. Исчезните, уважаемые. И чем скорее, тем лучше.
Мы с большой поспешностью отыскали старый пристрой, чтобы не раздражать более администратора. В конце концов, он не какой-то мальчик на побегушках, а дежурный администратор. Наша маленькая комнатка была довольно темной и душной, но вполне подходящей для отечественного потребителя. Мы разложили вещи, влезли в купальники и радостно побежали к озеру.
Один из менеджеров преградил нам дорогу.
— Вы что это тут в одних купальниках тут бегаете? Каждую секунду могут появиться туристы. Марш назад в лачугу!
Когда мы подошли к своей комнате, перед ней уже стоял постовой. Кроме виноделов прибывали также участники голубиной охоты с Мальты. Наш багаж был уже перенесен в одно из подвальных помещений, которое находилось недалеко от котельной. Точнее, оно к ней примыкало.
— Вы можете тут оставаться до одиннадцати часов, — сказал постовой, который в глубине своего сердца был-таки неплохим парнем. — Только не расходуйте горячую воду. Она нужна туристам.
Размеры помещения позволяли только медленное продвижение, самое большее, вдоль стен, и на цыпочках. Глубокое чувство собственной неполноценности охватывало все наше естество.
— Ты не думаешь, что нас публично выпорют, если мы тут останемся? — прошептала моя жена, бесстрашная спутница моей судьбы.
Я успокоил ее. Пока мы не нарушаем постановления вышестоящих органов, нам непосредственно не грозит никакое физическое наказание. Однажды мы столкнулись с помощником директора, патрулировавшим нищий израильский квартал отеля с девятихвостой кошкой в руке. Кланяясь, мы уступили ему дорогу. После обеда мы с удовольствием поспали, но были разбужены гулом моторизованной колонны. Через трещину в стене мы выглянули наружу: прибыла чуть ли не дюжина автобусов класса люкс, и в каждом по целому съезду.
Для гарантии я спросил в регистратуре:
— Ниже котельной есть еще места?
— В порядке исключения.
Наша новая темница была не так уж дурна, только вот летучие мыши досаждали. Еду нам просовывали через люк. Чтобы быть готовыми ко всем неожиданностям, спали мы одетыми.
Действительно, незадолго до полуночи прибыло еще несколько туристических автобусов. И нам опять пришлось искать себе новое пристанище. На этот раз то был маленький плот на озере. К счастью, он был почти новый.
Менее счастливые туземцы должны были довольствоваться несколькими связанными досками. За ночь трое утонуло. Слава Б-гу, что туристы этого не заметили.
Чудо Эйлата
Уже давно, с тех пор, как я когда-то побывал в Эйлате с короткой поездкой, которой хватило, чтобы восхититься всем, я знал, что там есть, чем восхищаться. Я посетил медные копи царя Соломона с двумя всемирно известными колоннами, искупался в Красном море, немного поспал, посвежевшим сходил в копи царя Соломона, полюбовался двумя колоннами и после приятного купания в Красном море совершил небольшую экскурсию в копи царя Соломона. Однако все эти незабываемые впечатления меркнут перед поездкой на той ни с чем не сравнимой лодке, сквозь стеклянное дно которой можно видеть все до самого дна, особенно, всю без исключения толщу воды.
Немало туристов, что в начале хотели провести в Эйлате только один день, после одной единственной поездки навеки переселялись в Красное море.
Так же и я не избежал соблазна стеклянной лодки и купил себе билет. Моими попутчиками были один канадский миллионер с супругой и парочка влюбленных. Прогулочная фирма позаботилась о романтической атмосфере, которую обеспечивали сиденья из высококачественной натуральной древесины, и стеклянное дно, которое не чистилось со времен появления человечества.
Капитан, старый морской волк, молча направил суденышко в открытое море, и его песчаное дно уже через несколько метров предстало перед нами во всей своей красе. Песок, чистый песок под перламутровой синевой морской воды. Ничего, кроме песка. Примерно полчаса мы курсировали над неизменной песчаной картиной. Еще никогда в жизни не видел я столь безукоризненного, столь одинаково однообразного, столь ровного, столь безжизненного, куда ни глянь, песка.
Под постоянные восклики восторга канадский миллионер снимал это на камеру. Внезапно мы услышали резкий вскрик миллионерши.
— Смотрите! — кричала она в крайнем возбуждении и указывала дрожащим пальцем вниз. — Вон там!