Однако никто и слыхом не слыхал о Стамбуле, пока не начали крутить фильм об этом городе. Этакий триллер под названием "Топкапы"[75], в котором Питер Устинов выкрал драгоценные камни из короны, ну, вы помните.
Так что нет ничего удивительного в том, что самая лучшая из всех жен изъявила настоятельное желание посетить этот город, чтобы лично осмотреть место происшествия. Мы наняли экскурсовода и отправились в Топкапы, который уже успели превратить в национальный музей, чтобы шаг за шагом обследовать с открытыми ртами лабиринты великолепного дворца.
Я решительно утверждаю: в том, что касается величия и блеска, нигде невозможно найти что-либо подобного, — ну, разве что, современный Кремль, возможно, представляет собой исключение.
— Этот объект, действительно, является сокровищницей древней культуры и цивилизации, — произнес экскурсовод, надуваясь от официальной значимости. — Здесь собрано неисчислимое количество произведений искусства. Здесь находится знаменитая библиотека султанов, а также гигантское собрание миниатюр со всего света. Что бы вы хотели посмотреть в первую очередь?
— Гарем, — ответил я.
Самая лучшая из всех жен хотела уже съязвить, что-то вроде того, что я пошлейший пошляк, но экскурсовод правильно понял, от кого он потом получит чаевые, и потому кратчайшим путем повел нас в эту прекраснейшую, расточительно обставленную часть дворца. Мне кажется, Топкапы вообще был построен исключительно для целей этого отдела. Каждая комната гарема была сокровищем. Мягкие постели с пухлыми подушками действовали на меня сногсшибательно, равно как и богато обставленные будуары, из которых сладкие пчелки уходили на свою посменную работу.
— Здесь, на этом самом месте стоял заботливый султан, — сказал экскурсовод и указал на окно, — чтобы рассматривать своих жен там, внизу, в ванной, когда хотел выбрать ту из них, которую хотел.
Я подошел к окну и задумался о них и о нем, пока самая лучшая из всех жен не вырвала меня из моих полигамных грез, чтобы известить, что хотела бы еще посмотреть на мозаичные панно. Я огрызнулся, что ей не следовало бы быть столь нетерпеливой, что у нас и дома достаточно мозаики, и вообще, мне бы хотелось осознать общественно-политическое значение всего этого заведения.
Рассматривая через окно этот античный бассейн, который при его огромных размерах вполне мог вместить тысячу и одну даму, я размышлял, как же, черт побери, султан мог всю эту толпу объяснить своей жене.
— Абдул-Гамид, — говорила ему, должно быть, как-то вечером его жена, — мне хотелось бы знать, почему ты все время стоишь у этого окна?
— Кто, я? — переспрашивал султан. — Я только хотел посмотреть, дорогая, какая будет погода.
— А что это за женщины?
— Похоже, будет дождь.
— Я тебя спросила, что означают все эти женщины там, внизу.
— Женщины? Какие женщины?
— Вот эти банные русалки. Может скажешь, что ты их никогда не видел?
— Я смотрю только в небо, сердце мое. Красный закат сулит хорошую погоду, верная примета, знаешь ли. А вниз я и не взглянул. Но раз уж ты настаиваешь, — это там, внизу, действительно, выглядит как турецкие бани. Ну, что ж, люди ведь должны где-то мыться.
— И с каких это пор внутри дворца появились общественные бани?
— Понятия не имею, дорогуша, но я распоряжусь выяснить. Если это архитектор допустил такую ерунду, полагаю, ему следует отрубить голову.
— Абдул-Гамид, ты от меня что-то скрываешь!
— Ну, ну, мышонок, неужели ты мне опять не веришь?
— Тогда объясни мне, пожалуйста, чем ты, собственно, занимаешься каждую ночь, когда незаметно отсюда улизываешь?
— Я?
— Да, ты! Ты сгребаешь банный халат и выскальзываешь из спальни!
— Только разве что в туалет, моя сладость.
— На три дня?
— На все требуется свое время. Кроме того, если я не могу заснуть, я иногда играю в шахматы с евнухом. Ты же знаешь этого толстяка с мечом. Недавно я сыграл с ним вничью. А ведь у него был лишний конь, но тут я пожертвовал свою ладью, и знаешь…
— Три дня!
— У меня были проблемы с моей королевой.
— И потому ты вернулся полностью опустошенный, так что едва держался на ногах.
— Ну, знаешь ли, когда у него лишний конь…
— А музыка?
— Какая музыка?
— Ты знаешь, какая именно! Ни один человек во дворце глаз сомкнуть не может от постоянно грохочущего танца живота!
— Ты что, полагаешь, что я исполняю танец живота?
— Не ты. Они.
— Кто?
— Твои девушки.
— Любимая! Я бы просил тебя!..
— В прошлую ночь я подошла к окну и крикнула им туда, вниз, чтобы они прекратили этот шум, у меня мигрень. Так одна из этих баб подняла такой хай: "Заткнись, ты, там, наверху, не беспокой султана!". Что, по-твоему, это должно означать?