1. Главная
  2. Книги
  3. Стюарт Иаков I.
  4. Из шотландской поэзии XVI-XIX вв. (антология)
  5. Страница 5
Выбрать главу
Коль ты пополнить был бы рад Людей великих долгий ряд, За ум и труд не жди наград — Секрет в ином: Добротнейшим живот и зад Одень сукном!
О, ежели купил отрез Добротный, и в обновку влез, То вымахаешь до небес — Пускай ты гном: Добротным даден рост — и вес! — Тебе сукном.
В кафтане из дешевой ткани Ты — ровня распоследней рвани, Предмет насмешек — или брани, — А чья вина? Не зря гогочут горожане: «Купи сукна!»
Развязный брадобрей в субботу Кончает поскорей работу: Трудился до седьмого поту Цирюльник, — но Рядиться время обормоту Пришло в сукно!
Гляди: грядет он, — прям и горд, Как родовитый, славный лорд, Чужих вовек не бривший морд, — Отколь сей форс? В сукно оделся юркий черт — Добротный ворс!
В одежке бедной не моги К девицам направлять шаги — Напрасно стопчешь сапоги! Пуста мошна? Влезай хоть по уши в долги — Купи сукна!
Коль скоро твой истерт камзол — Девичий голос груб и зол, И дева цедит: «Хам! Осел!» Шипит она: «Ишь, воздыхатель, — нищ и гол! Купи сукна!»
В сукно одевшись, тот же час Предстанет принцем свинопас, И богословом — лоботряс. Мораль ясна: Будь кем захочешь, коль припас Кусок сукна!
Родиться Ньютоном, Шекспиром — И дозволять в кафтане дырам Зиять — беда: ничьим кумиром Не стать — хана! Да, всем тебя освищут миром… Купи сукна.

Свежие устрицы

Счастливец, кто избавлен от забот,

Чей шелковый иль кожаный кошель

Не пуст, — и можно пить холодный эль,

И не грустить при виде свежих устриц.

Филлипс
Где б ни качал соленый вал Рыбачью шхуну либо ял, Где б ни влачил добычу трал Иль перемет, — Никто шотландских не знавал Богаче вод.
Тунца, и сельди, и трески В них изобильны косяки; Угри отменно велики, — А уж макрели! И устриц лакомых садки — На всякой мели.
Ликуй, береговой народ, Поскольку осень — у ворот, И Посейдон в столицу шлет Шотландцам дань, — И устриц полон всякий рот, Куда ни глянь.
Теперь никто из объедал Не внемлет лекарю: бахвал, Ты, видно, публику считал Безмозглой дурой? Разбейся вдребезги фиал С твоей микстурой!
Сюда, понурый хворый люд, Тут свежих устриц подают! Они врачуют в пять минут — Любой порой! — Зубную боль, мигрень, и зуд, И геморрой!
Пропойца, гей! Тряхни копилкой! Ты, обессиленный бутылкой, Цепляй-ка свежих устриц вилкой На радость глотке — И не страдай от страсти пылкой К вину и водке!
Когда гремит над головой, И хлещет влагой дождевой, Когда вздымается прибой, И ветер свеж, Займи в трактире столик свой — И устриц ешь!
Когда купцу в урочный час Придет пора замкнуть лабаз, Вечерний звон торопит нас, Манит в кабак, Дабы во устричном погряз Обжорстве всяк.
Бывало, меркнет Феб в окне, А я блаженствую вполне, Взыскуя истины в вине Пред очагом… Родным гнездом казался мне Питейный дом.
Коль у глупца полно монет, Глупец являет приверед, И жрет изысканный паштет С довольной миной; А ты ешь устриц на обед — И суп куриный.
И в Новой Гавани кутеж, И в Устричном Поселке тож: Сидит попарно молодежь В любом трактире — И устриц отворяет нож Крупнейших в мире!
О, здешний люд весьма неглуп (Хоть неучтив подчас и груб, И сдачу пробует на зуб!) — Он хлещет виски И устричный хлебает суп Из полной миски!
И если пива льются реки, Глотайте устриц, человеки, Дабы не тяжелели веки! И — шиллинг на кон, Что вас не перепьют вовеки Ни поп, ни дьякон!

К моим ветхим порткам

Ступайте прочь… Прощайте, — хоть Вы знатно грели кровь и плоть Мою — прощайте… Мы, бедняги — Певцы, маратели бумаги, — Таскаем рвань, доколе вслед Не засвистит шутник сосед, Покуда с горем пополам Заплаты сокрывают срам, Покуда стужа сквозь прорехи Не донимает без помехи. Не так ли чахнущий больной Не поспешает в мир иной И бочками лекарства пьет — Авось, протянет лишний год? Но, как спасаться ни горазд, — А все едино, дуба даст. Мне внятен ваш немой упрек; Отлично помню, кто берег И защищал мой бедный зад В мороз и вьюгу, в дождь и град. Увы! — неблагодарны барды, И вылететь в окно мансарды Моим порткам пришла пора: Ни золота, ни серебра Не вверишь столь худым карманам В отрепье, столь безбожно драном. А ежели в кармане грош, Иль вовсе на аркане вошь (Поэты нищи искони) — Терять последнее? Ни-ни! Портки! таков уж белый свет, — И вам ли горше всех? О нет: Мы любим друга, если тот Поит вином и в долг дает; А деньги у него иссякли — И вышел дружбе срок. Не так ли? Но, если человек не шваль, Ему друзей злосчастных жаль, — И мне вас жаль. Надевши вас, Я подымался на Парнас! Но мыслит Муза, что во вред Нам изобилие монет, — А мы без них угрюмы, злобны, Понуры, неблагоутробны: Коль скоро нет житейских благ, То в каждом ближнем зрится враг. Видали вы, как мой бокал В руке недрогнувшей сверкал, И лик мой счастлив был и свеж — И сколь светло мечталось прежь! Мечты погибли — все подряд, Как маргаритки в зимний хлад… Эх, нет умелого портняжки, А поврежденья ваши тяжки! Вы долгие служили годы И не внимали крику моды, Но — времени vicissitudo… Вы одряхлели. Верю: худо К последней близиться секунде. Увы! Sic transit gloria mundi! Спешите к некой лютой дуре, Чей голос родствен реву бури, — Вы подошли бы ей вполне, Мужеподобнейшей жене! Стыжусь открыто вас таскать я, — Так скройтесь под подолом платья, Чтоб ощутить объем и вес Вельми упитанных телес! А коль дождусь иных времен И окажусь обогащен, И задеру нескромный нос, Имея денег целый воз, — Пусть мне предстанет призрак ваш! И укрощу хвастливый раж, И вспомню, по какой одежке Протягивал когда-то ножки. Так царь Филипп — я вспомнил ныне, — Пределы царской клал гордыне, Чтоб Македония нимало От спеси царской не страдала: Слугою состоял при нем Гнуснейший смерд, развратный гном — И дротом этого слуги Вправлялись царские мозги.
~ 5 ~