На закраине светлого озерца, на влажном плотном песке отчетливо отпечатались протекторы грузовика, рядом виднелись несколько извилистых лент тележных колес, неровные лунки конских копыт. Воронцов взглянул на следы и сделал вывод, что, должно быть, их оставила одна и та же телега и один и тот же конь. Левая подкова была стесана немного набок. Конь подкован только на передние ноги. А правое тележное колесо делает характерную вилюгу — видимо, разболталась втулка, а хозяину либо недосуг ее подклинить, как, в случае подобной неисправности, всегда делал дед Евсей, либо он по нерачительности просто плюнул на него. Крутись, родимое, пока не развалишься.
Впереди, шагах в ста, за поворотом и лощиной, заросшей густым ивняком, послышались настороженное похрапывание лошади и редкие голоса. Слов не разобрать, но слышно отчетливо. Один спрашивал, другой отвечал. Теперь Воронцов вспомнил, что последний след вел именно туда, в сторону Прудков. И вот теперь он либо догнал повозку, либо она уже возвращалась. Он машинально потрогал в кармане рукоятку «вальтера» и прибавил шагу. Но, когда подошел к лощине, серая в яблоках лошадь уже выходила из-за поворота навстречу. Она тащила широкую немецкую телегу, выкрашенную в темно-зеленый цвет. Из-за крупа лошади виднелась кепка возницы и клинышек поднятого кнута.
Воронцову пришлось посторониться. Он отступил на обочину. Лошадь, кося глаза, прошла мимо, обдавая Воронцова теплым запахом большого тела. Возница же, как ни странно, выказал гораздо меньшее любопытство, как будто они с Воронцовым сегодня уже встречались. Лет шестидесяти, грузный, с седой бородой, он скользнул настороженным взглядом по лицу и погонам Воронцова и тут же отвернулся. Воронцов хотел поздороваться, но передумал. И, когда повозка скрылась за поворотом, он с недоумением подумал: а видел ли он меня, этот седобородый? Смотреть-то смотрел, особенно на погоны и портупею, как будто хотел убедиться, не висит ли на правом боку кобура, а из-за спины высовывается мухор вещмешка, а не приклад автомата. Что ж, война научила людей, даже невоенных, реагировать только на опасность. Одинокий путник, без оружия, опасности не представлял. И все же Воронцова не покидало ощущение странности произошедшего. Но слишком неожиданной оказалась встреча, и она застала его врасплох.
Воронцов еще раз посмотрел назад, где уже никого не было, и даже скрип тележных колес растаял среди деревьев и кустарников, которые глушили все звуки.
Конечно, жаль, что повозка направлялась в противоположную сторону, но, правь возница на Прудки, вряд ли он оказался бы приветливее. Видимо, такой человек. И Воронцов сунул руку в карман — пальцы привычно легли на холодную рукоятку, и зашагал дальше.
Сумерки уже легли на поляны. Какие-то мелкие пичужки, припозднившись, перелетали через дорогу. Воронцов следил за посверкиванием их упругих округлых крыльев. И тут в конце просеки, отмеченной едва примятой тропой, увидел человека. Вначале боковым зрением, а потом, будто пронзенный током, повернулся и глянул в упор. Рука уже лежала на рукоятке, палец торопливо ощупывал предохранитель.
Человек сидел на пне. В осанке, посадке головы, Воронцов мгновенно уловил нечто знакомое. Напряжение сменилось любопытством, а потом и радостью.
— Иванок! Черт бы тебя побрал!
— Что? Напугал? — хрипло пробасил Иванок и встал навстречу. — Здравствуй, Курсант. Я знал, что ты появишься. Там тебя давно ждут. — И он кивнул в сторону Прудков.
Они обнялись. Встреча однополчан — всегда радость. Иванок заметно подрос, вытянулся. Ткнулся носом в плечо Воронцова и сказал:
— А ты все еще лейтенант?
— Как видишь.
— В отпуск? Или списали подчистую?
— Пока в отпуск. А там… В ноябре — медкомиссия, переосвидетельствование. А ты?
— У меня контузия была. Направили домой. Сказали, больше не возьмут. Только через год. И то, если комиссия пропустит.
Разговор быстро иссяк. Потому что оба, отвечая на вопросы, думали о другом.
— А ты что в лесу делаешь? На ночь-то глядя? — Воронцов посмотрел по сторонам. Рядом с пнем, на котором сидел Иванок, в траве лежал кавалерийский карабин с потертым прикладом и самодельным ремнем. Он скользнул рассеянным взглядом дальше, делая вид, что не заметил брошенного Иванком оружия. Что и говорить, странно его встречали Прудки. До деревни еще с километр-полтора, а уже столько событий, о каждом из которых можно думать что угодно.