Хотя исправить ситуацию можно достаточно просто. Ведь логично: если ты православный — у тебя должна быть возможность в школе изучать основы православной культуры. Если ты мусульманин, то у тебя должна быть возможность изучать основы мусульманской культуры. И тогда в результате человек будет не только знать свою веру, но уважать выбор и другого человека.
Удивительный факт: до недавнего времени в сегодняшней России в армии не было военного духовенства, хотя почти во всех армиях мира — от Канады до Южной Кореи — есть военные священники. И когда читаешь руководящие документы западных армий по этому вопросу, то становится ясно, что сегодня они только усиливают эту работу!
Давно известно, что великие дела может совершить человек, когда воюет за свои убеждения. А если воюет он за цели, которые находятся ниже пояса, — пожрать, поспать и, извините, посовокупляться, — то чем он отличается от свиней? Разве будет такой человек своей жизнью рисковать?
Когда-то мне довелось прочитать расшифровку текста переговоров наших профессиональных переговорщиков с боевиками в Дагестане. Бандитов блокировали, и переговорщик из какой-то местной силовой структуры стал уговаривать их сдаться. Говорит боевику: «Ну зачем тебе умирать? Смотри, какая жизнь хорошая! Можно вкусно есть, сладко спать, девушки какие красивые!..». То есть он вёл переговоры с общечеловеческой, либерально-демократической позиции — ешь, пей, гуляй, веселись… А молодой ваххабит отвечает ему: «А ты можешь мне дать ключи от рая? Если бы я не был готов умереть, я бы сюда не пришёл». И всё. Переговоры на этом закончились. У того переговорщика с позицией ниже пояса не осталось никаких аргументов.
А аргументы можно было бы найти. Они есть. Но для этого переговорщик должен был веру свою знать и уметь на этом тонком уровне вести разговор. А либерально-демократическая установка, основанная на человеческих инстинктах, и воспитание, основанное на том же, всегда проигрывают в критических ситуациях. Ведь человек, взращённый на этих ложных ценностях, не будет рисковать жизнью, он не пойдёт до конца.
И если мы будем солдат воспитывать на таких «общечеловеческих ценностях» или не воспитывать вообще, то получится так: пришёл боец из школы моральным валенком, в армии физически чуть подтянулся, а внутри-то себя таким же валенком и остался… Такие солдаты не способны выполнять настоящие боевые задачи. Мало того, они ещё и приветствовать противника будут с бутылкой пепси-колы в руках, потому что эту пепси-колу (которую он привык покупать) в той стране изобрели.
Такие воины не смогут победить не только потому, что у них не хватает каких-то физических или технических навыков или же они плохо вооружены. Они чисто психологически не смогут вести бой с людьми, внутренне готовыми идти до конца, теми, что, не задумываясь, отдадут жизнь ради своих убеждений.
А истинные убеждения в армию всегда несли военные священники. Причём в царской армии были и военные муллы, и военные раввины, и военные ламы, не говоря уже о военных православных священниках.
Выражаясь современным языком, солдату сегодня нужно дать мотивацию. Вот бойцы меня часто спрашивают: «А что такое национальная идея?». У меня всегда один ответ: «Национальная идея — это то, за что человек готов умирать».
Я думаю, что и сегодня в наших солдатах всё-таки осталось что-то неуловимое и невытравимое русское. Может быть, где-то на уровне подсознания. Обычно это наглядно проявляется, когда случается беда. Тысячелетняя история христианства на Руси даёт о себе знать, срабатывает какая-то генетическая память, что ли. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя». И то, что наши ребята, несмотря на отсутствие целенаправленной воспитательной работы, всё-таки идут в бой и выполняют поставленные задачи, говорит о том, что запас хорошего и доброго в нашем народе есть.
И срабатывает обычно эта генетическая память, когда прижмёт по-настоящему. Вот попадает боец в критическую ситуацию, и откуда-то изнутри в нём просыпается: «Господи, помоги!..». Ведь можно корчить из себя кого угодно, быть великим каратистом и последователем восточных учений философских, но как только пули засвистели — человек сразу: «Господи, помоги!»…
Любит нас Бог. Я рассказал как-то уважаемому петербургскому священнику Иоанну Миронову о случаях явной помощи Божией нашим бойцам на Кавказе. А батюшка знает о войне не понаслышке — прошёл Великую Отечественную артиллеристом. Он перекрестился и сказал: «Хранит всё-таки Господь детей Божиих».