— Ладно, Сэм, только не заносись. Если он будет драться в моей программе, то будет драться за сотню.
Тут он начал откашливаться, хмыкать и гмыкать, так что в конце концов я сказал:
— Слушай, Сэмми, хочешь — соглашайся, хочешь — откажись.
А он спрашивает:
— Ну, может, полтораста?
А я говорю:
— Сто, и это мое последнее слово.
А он говорит:
— Я огорчен, Джонни, честно тебе скажу.
— Ну и огорчайся, — говорю. — Если он хорошо себя покажет, так в следующий раз поглядим.
Вот ходят про меня эти истории, и я просто понятия не имею, откуда они берутся, будто я экономничаю. Выдумают тоже! Костюмы у меня от лучших портных, и обувь я шью на заказ. А в прошлом году так ездил в круиз, и обошлось мне это без малого в тысячу фунтов.
Ну, я поставил этого парня с Аланом Резерфордом из Хаддерсфилда. Он, собственно, не боксер, а так, на американский манер, только одно умеет — наскакивать и бить, раз левой, два правой, бьет и пропускает, бьет и пропускает, а потому я решил, что с этим парнем Мэтьюзом, если он такой, как его расписывают, они будут неплохой парой для затравки. Когда надо составить программу, тут меня учить нечему. Любой дурак может ухнуть громадные деньги: пригласит эту знаменитость да ту знаменитость, а через полгода вылетит в трубу. Я говорю: зрители приходят не просто поглазеть на знаменитостей, они приходят посмотреть бокс, и если у тебя в программе есть надежная приманка, известные боксеры, так на остальных парах разоряться незачем. Я на этом собаку съел, я до войны пять лет был посредником и устраивал матчи для "Арены" в Вест-Хаммерсфилде, у меня там дрались и Томми Фарр, и Артур Денегер, и Джек Кид Берг — я их приглашал, когда о них еще никто и слыхом не слыхал. А иначе как же молодому парню показать себя?
В Манчестере перед началом, помню, Сэм подходит ко мне у входа в раздевалку. А с ним этот цветной парень — приятный такой, тихий. Сэм говорит:
— Поздоровайся с мистером Кейном, Эдди. Если ты сегодня будешь хорошо драться, он о тебе позаботится. Верно, Джонни?
А я говорю:
— Ты же меня знаешь, Сэм. Тому, кто хорошо дерется, я всегда помогу.
А дрался он хорошо, спорить не буду. Весь выложился, и его противник тоже — жару в их бою было куда больше, чем в главной встрече. То есть я вовсе не хочу сказать, будто они были хорошими боксерами — защиты у обоих никакой, зато мужество на редкость: не успеют на полу оказаться, уже вскакивают, даже счета для передышки не используют. Этот нигериец, этот Уильямс, бил левой сбоку — загляденье. Получался у него этот удар не всегда, но уж если получится, то все! Во втором раунде он свалил Резерфорда таким ударом, и я уж думал: не встанет парень, но он вскочил и на последних секундах раунда сам Уильямса уложил — правой ударил, и того только гонг спас.
Под конец я нокдаунам счет потерял, оба про защиту словно вовсе забыли, хотя, конечно, и так о ней почти никакого понятия не имели. Каждый только об одном думал — как бы достать противника. Ну, они и молотили друг друга, а публика из себя выходила. Я очень был ими доволен. У Резерфорда нос был разбит, кровь остановили, но стоило Уильямсу снова его по носу ударить, как она опять начинала идти, всю грудь ему залило. Не то в четвертом, не то в пятом раунде он рассек Уильямсу бровь, левую бровь, и тоже кровь пошла. Ну, бровь ему обрабатывают, а я думаю, прекратит рефери бой или нет — если не из-за носа Резерфорда, так из-за брови Уильямса. Учтите, конечно, если бы он на это пошел, из него бы фарш сделали — и не только зрители, а и сами боксеры, они во что бы то ни стало хотели продолжать. Я сам слышал, как Резерфорд спорил в своем углу — он одно повторял: "Я могу продолжать и буду продолжать".
Ну, в последнем раунде он нокаутировал Уильямса, апперкотом нокаутировал. У него редкое мужество было, у этого цветного парня. Он так рухнул, что, казалось, в жизни не встанет, но при счете "шесть" он уже стоял на коленях, а при девяти я даже подумал, что парень вытянет — он совсем поднялся, да только опять упал.
А поглядели бы вы на зрителей! Они не только орали что есть мочи, но еще и деньги швыряли на ринг, а в Манчестере такое не часто увидишь. Перед следующим боем я зашел к ребятам в раздевалку. Оба лежат на столе врастяжку, а тренеры с ними возятся. И то сказать, было с чем повозиться. Бровь Уильямса очень мне не понравилась, очень.
Ну, неважно, что и как, но я им обоим сказал:
— Ребята, вы просто замечательно дрались, одно слово — замечательно. Так что с меня причитается: будет вам еще бой.
Сэмми Кей, менеджер нигерийского парня, повернулся ко мне — он держал у него на глазу пузырь со льдом — и говорит: