— Сугубо личные причины.
— Какие, простите за любопытство?
— Да из-за Питера. С некоторых пор у нас как-то не клеится. Мы тогда и в Тетбери не поехали по моей милости. — Она поглядела на инспектора — достаточно ли, потом снова опустила глаза. — У меня было такое чувство, что он меня приглашает, как вы сказали, в будущие невестки отцу. И приманкой служит та самая жизнь, которую он будто бы ненавидит. Мне это не понравилось, вот и все.
— Стало быть, вы решили его не смущать?
— Он и так-то в полном замешательстве. А я подумала… понимаете, любые объяснения все равно будут подозрительными, да еще перед миссис Филдинг… Я знаю, что ни в чем не виновата, а другие-то не знают. Опять-таки не видела — и сейчас не вижу, — что вам это дает.
— Ну а если он хотел с вами повидаться, то зачем?
Она выпростала из-под себя ноги и села к нему боком, обхватив колени.
— Сначала думала, может, по издательской линии. Но я ведь мелкая сошка, он это знал.
— То есть что — анонимные мемуары? Разоблачения?
Она повела головой.
— Да, не вяжется.
— Все-таки надо было сказать.
— Меня допрашивали довольно бездарно. Не как вы.
— Спасибо. Но подколоть случая не упустили.
— О чем и печалуюсь.
Не глядя на нее, он подавил улыбку.
— Ваше ощущение, будто он что-то хотел вам сказать, идет отсюда или возникло раньше?
— В июне в Тетбери был один случай: он повел меня на конюшню показывать новые денники — так, для пущего дружелюбия. Сказал, что мы прекрасно глядимся с Питером, что его это очень радует, а то кругом маловато людей с чувством юмора; их и всегда-то не хватает, особенно нашему брату политику. — Последние слова она выговорила медленно, словно диктуя. — Да, именно так он и сказал. Потом заметил — как легко замкнуться в своем мироощущении. Вот и все — но он вроде бы дал мне понять, что не считает себя мерилом, знает, что Тетбери не по мне, и вполне признает мое право жить и думать по-своему. Впрочем, — прибавила она, — я говорю о слабых, мимолетных впечатлениях; да может, еще задним числом и преувеличиваю, придаю им какое-то значение.
— Питер, видимо, вообще не знает, что вы бываете в музее?
— По счастью, это не всплывало. Он вообще предпочитал лишний раз не вспоминать, что я сама зарабатываю себе на хлеб.
Он отметил прошедшее время.
— А если бы знал — поверил бы вам?
— Вы-то верите?
— Иначе бы вы здесь не сидели. Или опять-таки умолчали бы.
— Да, пожалуй.
Он снова опустился на локоть и прикинул, что еще можно выспросить под маской официального любопытства.
— Питер у вас выходит путаник.
— Именно что нет. В нем одно с другим не путается и даже не связывается. Будто два разных человека.
— В отца пошел?
— Только у Питера это все наружу: не умеет скрыть. — Она говорила, не поднимая головы и чуть покачиваясь, со сплетенными на коленях руками. — Знаете, бывает — люди живут притворно, ну там лакеи по стенам и прочее. Противно, конечно, но хотя бы естественно. Вот мать у Питера. — Она пожала плечами. — Ведь и правда — хозяйка от старинных времен, оставляет джентльменов за портвейном и сигарами. — Она снова искоса глянула на него. — Но отцу-то это не годилось, он был очень неглуп, даром что консерватор.
— Не мог принять всерьез?
— Не мог, но не показывал этого, то есть не извинялся ужимками, как некоторые. Вот только со мной оговорился — тут, конечно, неувязка, и объяснять не берусь. — Она ему улыбнулась. — Жидковато, правда? Не знаю даже, зачем я вам голову морочу.
— Может быть, затем, что я тоже не знаю, арестовать ли вас за недобросовестные показания или напоить чаем в Кенвуде.
Она с улыбкой глядела на свои поднятые колени, не торопясь отвечать.
— Вы так всегда и были полицейским?
Он рассказал ей про своего отца.
— И вам нравится?
— Что — быть прокаженным для вашего поколения?
— Нет, серьезно.
— Это дело — не нравится. Никому оно не нужно, даже опасно — мало ли что выйдет наружу! Между нами, разумеется.
— Тошно это, наверно.
Он усмехнулся.
— Не тошнее обычного — тем более сегодня. — И поспешно прибавил: — Не примите за любезничанье. Просто у вас хотя бы одно вяжется с другим.
— Так вы, стало быть, не ближе к разрешению?..
— Дальше от разрешения. Правда, по-вашему кое-что намечается. Примерно то же самое говорил еще один свидетель, только не так связно.
Она еще помолчала.
— Зря это я сказала про полицейских. Что избивают.
— Ладно, оставьте, случается. У полицейских тоже есть маленькие дочери — вот они порой и хватают через край.