И о чем же нам совещаться? – насмешливо бросил Король-под-Горой.
Я – Бард, наследник Гириона, правителя Дэйла, в твоей сокровищнице найдется немало драгоценных украшений, украденных когда-то Смаугом из этого города. Разве не стоит об этом потолковать? Далее, в те годы Зверь разрушил и сжег весь Дэйл. Спрашиваю тебя, не следует ли вернуть великий город? Ты шел сюда, погостив в Эсгароте, жители которого были приветливы к тебе. Они помогли тебе одеждой, оружием и едой. Ты обещал им вернуть величие их города, ты обещал им поделиться золотом. Я пришел к тебе, посланный их бургомистром и от его имени спрашиваю, не следует ли исполнить обещание и помочь тем, кто помог тебе?
Торин, сделай Софи советником по делам людей, - грустно усмехнулся Фили.
По-моему, Бард говорит справедливо, - начал было Бильбо.
Но Торин только хмыкнул презрительно. И обратился вновь к Барду:
Никто – слышишь, Бард? – никто не имеет права посягать на сокровища моего народа, ибо Смауг, укравший их, лишил в свое время мой народ крова, а кого и жизни. Сокровища не принадлежали дракону, и теперь с их помощью не искупить его злодеяний. Я помню о помощи жителей Эсгарота. Я не обещал вам просто дать золота, я обещал вернуть былую славу городу. И мы сделаем это, наладив прежнюю торговлю. Стоимость товаров и полученную от жителей озера помощь мы честно возместим.
Копейщики переглянулись между собой. Но их видимую радость развеяли следующие слова Торина.
Но ничего, слышите, ничего не дадим, если нам будут угрожать силой. Пока у наших дверей стоит вооруженное войско, мы взираем на вас как на врагов и грабителей. Я тоже, в свою очередь, спрошу вас: а какую часть сокровищ отдали бы нашему клану вы, если бы нашли нас мертвыми?
Вопрос обоснованный, - ответил Бэрд, - но вы не погибли, а мы не грабители. И ведь кроме прав есть еще просто жалость, которую богатый может испытывать к нуждающимся, если те отнеслись к нему дружески, когда он бедствовал. Притом другие мои вопросы остались без ответа.
Повторяю, я не намерен вести переговоры с вооруженными воинами, осаждающими мои ворота. А тем более с эльфами, к которым я не питаю добрых чувств. Наши переговоры их не касаются. Ступайте отсюда, пока в вас не полетели стрелы! Захотите опять говорить со мной – сперва отошлите войско эльфов обратно в лес, где им место, тогда и возвращайтесь, но без оружия!
Король эльфов – наш друг, - покачал головой Бард. – Он всегда поддерживал озерных жителей в тяжелое время и делал это по чистой дружбе, бескорыстно. Мы дадим вам срок одуматься. Образумьтесь к нашему приходу!
Отправляйся вдоль горы на запад, - крикнул Торин ему в спину. – Там валяется туша Смауга. Его чешуя обросла золотом и камнями. Ты и твой друг Трандуил – падальщики! Вы сворой прибегаете на поживу. Так идите к мертвому дракону, отдирайте с него ценности! Вот плата, достойная вас!
Это безумие, - пробормотал Балин, глядя вслед Барду и его людям.
Безумие?! – Торин резко обернулся к нему. – А как я должен поступить? Поделиться с ними сокровищами?
Но все же некоторые требования Барда справедливы, - осторожно заметил Фили.
И я выслушал бы их, приди он без армии, - отрезал Король. – И тем более без эльфов. Транудил не получит ни медной монеты!
Смотрите, а некоторые и вправду пошли! – крикнул Кили.
Действительно, от лагеря отделился небольшой отряд, направляясь в ту сторону, где валялась туша дракона.
Говоришь, проклятие действует? – насмешливо повернулся Торин к Балину. – И на кого же? На меня или на них?
Через несколько часов у ворот Эребора появился гонец. Протрубив, он объявил:
Торину Дубощиту, сыну Траина, сыну Трора, именующему себя Королем-под-Горой! Мы предлагаем ему выполнить представленные ему требования или же отныне считаем его своим заклятым врагом! Он обязан передать одну двенадцатую часть богатств Барду как наследнику Гириона. Из этой части Бард выделит в помощь Эсгароту, сколько найдет нужным. Но если Торин ищет дружбы и уважения соседей, как было в обычае у его отцов в старину, то сам внесет от себя долю для поддержки жителей озера. А также он должен выдать самоцветы, белее света звезд, которые ему не принадлежат!
Невероятная неблагодарность и дерзость, - пробормотала Софи, припоминая, что именно их требовал себе Трандуил. Значит, он теперь пытается их получить таким способом, через людей.
Торин вместо ответа выхватил лук у младшего племянника. И, не целясь, спустил стрелу, которая вонзилась в щит гонца. Тот опешил, но через мгновение рассвирепел:
Если таков твой ответ, то объявляю Одинокую Гору осажденной. Вы не покинете ее до тех пор, пока не призовете нас для перемирия и переговоров. Мы не поднимем на вас оружия, но и не выпустим оттуда. Сидите на своем золоте и ешьте его, коли охота!
Зато у вас достаточно еды, - звонко отозвалась Софи, высоко вскидывая голову, боясь и гордясь своей дерзостью. – Конечно, если вы сможете добраться до мяса дракона сквозь его броню, не обломав зубы!
Запасов было мало. Но Роак принес весть, что Даин с армией вышел из Железных Холмов, а значит, скоро объединенной армии людей и эльфов придется задуматься о том, что осада – не лучший способ получить желанные сокровища.
Гномы, воодушевленные этой новостью, были готовы еще хоть неделю питаться впроголодь. Чего нельзя было сказать о Бильбо, который тоскливым взглядом смотрел в сторону лагеря объединенной армии, прислушиваясь к их песням и горько вздыхая. И становился все задумчивее.
Торин порой заговаривал об Аркенстоне, кажется, этот камень не давал ему покоя. Хотя, чему удивляться, думала Софи, если это главная святыня его народа.
Этой ночью Софи никак не могла уснуть. Даже привычный способ – устроиться рядом с Фили, не помогал. Почему-то не давала покоя необычайная взволнованность хоббита этим вечером. Девушка ругала себя, полагая, что это все ей просто почудилось, но продолжала ворочаться, не в силах уснуть.
Наконец, решив, что она так только перебудит всех, Софи поднялась и на цыпочках направилась на смотровую площадку.
Снаружи было холодно, чувствовалось приближение зимы. Мороз немедленно заставил девушку сильнее укутаться в плащ и встать за уступ, чтобы спрятаться от сильного ветра. Толстяк Бомбур, который нес караул, только грустно глянул на девушку, сам бы он сейчас с удовольствием спал в тепле, а не замерзал на площадке. Софи стало его жалко. Девушка, стоя за уступом, размышляла, вправе ли она предложить гному подежурить вместо него. Мужчины не доверяли ей нести караул. Но Бомбуру сейчас так плохо, а ей все равно не спится…
Додумать она не успела. До нее донесся разговор Бомбура и… Бильбо! Хоббит как раз предлагал то, что думала предложить Софи. И вкупе с тем, как вел себя Бильбо весь вечер, это показалось девушке еще более подозрительным. Она прижалась к уступу, пытаясь слиться с ним тенью, хотя ее и так не заметили.
Уговаривать Бомбура было излишне, он и рад был передать пост кому-то. Поэтому уже через минуту толстяк направлялся в тепло горы.
Софи затаила дыхание, не сводя взгляда с хоббита. А тот вдруг достал что-то из кармана, покрутил в руках и… Исчез!
Девушка, не помня себя, прыгнула туда, где только что стоял Бильбо. Она ощутила что-то рядом, судорожно взмахнула руками, пытаясь ухватить… Софи не знала, за что схватилась, судя по ощущениям, это были кудри хоббита.
Пусти! – шипел кто-то голосом Бильбо.
Нет, - отрезала Софи.
Она не видела, где хоббит, лишь припомнила, что Фили рассказывал что-то о кольце, делающем Бильбо невидимкой. Как это возможно, она не знала, но сейчас ей и не было до этого дела. Она просто продолжала цепко держаться за волосы пленника. К счастью, он не лягался, наверное, не хотел причинить боль девушке, все же не с воином имеет дело.