Реми медленно брел по краю тротуара; получится ли поймать такси? Солнце приятно грело плечи, и идти было тоже приятно, но все-таки раньше он представлял себе это иначе… Еще ребенком, в инвалидной коляске, он ощущал себя и сильнее, и увереннее. К примеру, прохожие невольно оборачивались на него или уступали дорогу; вспомнилась одна девчушка: во время прогулки в парке Ранлаг она подбежала к нему и подарила букетик фиалок.
Реми поднял руку, но, увы, слишком поздно: такси проскочило мимо. Что ж, это еще один знак. Однако не ехать же на метро, тем более что он даже не знает, как это делается. И Париж, и все остальное он знал только по картинкам в журналах, и все эти картинки совершенно перемешались у него в голове. Чего он только не видел: дома, теплоходы, китайские и африканские пейзажи, а еще — фотографии Елисейского дворца, площадь перед Гранд-Опера в вечер гала-представления; однако прохладные и тускло освещенные маленькие кафе, антикварные магазинчики, мясные лавки с горами туш в витринах — все это было непривычно, непонятно и почему-то слегка пугало. Шум, движение, калейдоскоп запахов — от всего этого Реми растерялся, точно преследуемый зверь, оказавшийся вдали от своей норы.
— Эй!
Наконец-то, скрипнув тормозами, остановилось такси: старенький желтоватый «рено» с какими-то сомнительными сидениями. Реми поколебался: стоит ли ехать?.. Все-таки очень далеко!.. Удастся ли там купить цветы? Да еще и у машины такой жалкий вид!.. Но таксист уже открыл дверцу. Что ж, так и быть!
— На кладбище Пер-Лашез, пожалуйста. К главному входу.
На сей раз удалось: Реми в конце концов отважился. Третий день он ходил вокруг стоянок, не решаясь взять такси. С другой стороны, на эту встречу с царством мертвых не было особой нужды спешить. Реми и сам толком не знал, хочется ему ехать на кладбище или нет. Ну что такое могила — в сущности, ничего. А смерть… Клементина считала, что все умершие продолжают где-то жить. Молиться Реми научился еще ребенком, но потом он все молитвы, конечно же, забыл, как и все остальное. У него никогда не возникало желания помолиться за упокой души мамы, хотя он думал о ней с нежностью — ведь она неотделима от его детства, она из той, прежней жизни. Реми вдруг пришло в голову, что теперь ничто в доме не напоминает о тех временах. Мамины платья, мамины вещи — ведь были же у нее украшения, безделушки — куда это все подевалось? Наверное, все, что имело отношение к ней, отправили подальше, в имение в Мен-Ален. А интересно было бы побродить там по комнатам второго этажа, немного покопаться в каждой из них. Вот еще один дом, в котором Реми жил, совсем его не зная.
Такси ехало по длинной заполненной машинами улице, и у Реми появилось ощущение, будто он путешествует по какой-то чужой стране. А случись что — как найти дорогу обратно, на проспект Моцарта? «Я могу!» — вспомнилось ему. Но если это всего лишь слова? Нечто вроде талисмана? Однако целитель, похоже, был необычайно уверен в себе, в своих силах.
Такси сделало поворот и остановилось: кладбище Пер-Лашез. И почему это воображение Реми рисовало мрачную, неприветливую картину? На самом деле он увидел открытые чугунные ворота, газоны, хризантемы вдоль дорожек, и всюду чувствовалось присутствие города, его дыхание, всюду проникал чуть приглушенный шум его жизни. «Я могу!» — вновь сказал себе Реми. Он расплатился с таксистом, пересек улицу и вошел в темноватый, тесный цветочный магазинчик — приземистый, с черепичной кровлей, он напоминал маленький деревянный домик. Реми купил букет гвоздик, но, выйдя из магазинчика, пожалел об этом: с букетом у него, должно быть, дурацкий вид, как у жениха. Однако никто не обращал на него никакого внимания. Какой-то человек сгребал в кучу опавшие листья. Реми вошел на территорию кладбища, пытаясь оживить свои детские впечатления. Вот эта аллея — ровная, похожая на дорогу… Нет, все-таки не получается вспомнить, та или не та. Что же теперь делать? Реми растерянно стоял с букетом в руках, точно гость, безнадежно опоздавший на званый вечер. Из какого-то здания вышла дама в черном, и Реми прочел надпись на табличке у входа: «Похоронное бюро». Здесь наверняка кто-нибудь поможет. Реми толкнул дверь, вошел и спросил, напустив на себя суровость и деловитость:
— Скажите, пожалуйста, где находится семейное погребение Окто?
Служащий взглянул на гвоздики и перевел взгляд на Реми: — Вас интересует местонахождение могилы?