— Посмей только хоть слово против Раймонды сказать… — начал Реми.
И осекся. О чем это он? Хотя догадаться нетрудно, если…
— Раймонда! Раймонда! — позвал он.
Но она не отвечала, и тогда Реми, поднявшись по лестнице, забарабанил в дверь ее комнаты.
— Раймонда!.. Откройте! Скорее! Ну пожалуйста!
В боку вдруг закололо так, что стало трудно дышать: он нажал пальцами на тело прямо через пижаму, стараясь унять невыносимую боль, и уткнулся головой в дверной косяк.
— Раймонда! Откройте! — умолял он.
Снизу доносился монотонный шепот Клементины: вот так же она читала газету, когда сидела на кухне. Только теперь у нее был слушатель на другом конце провода, и он все записывал в полицейский протокол. Дверь внезапно распахнулась.
— Что случилось?.. Вам плохо? Заболели?..
— Да нет же! Я абсолютно здоров, — вдруг разозлился Реми.
Они враждебно посмотрели друг на друга. Раймонда затянула узел на поясе халатика. Лицо у нее было опухшее, сонное, взгляд тусклый, губы бесцветные. Реми впервые видел Раймонду такой, прямо со сна, и ему почему-то стало жаль ее.
— В чем же дело? — спросила Раймонда.
— Вы сегодня ночью случайно ничего не слышали?
— Нет. После снотворного я всегда сплю крепко.
— Ладно, тогда идемте.
И он почти силой увлек ее к лестнице.
— Наклонитесь чуть-чуть.
Розовый, но не греющий солнечный луч наискось перерезал холл. Голос Клементины затих.
— Вон там, прямо под нами, — сказал Реми.
Он ожидал услышать крик, но Раймонда, схватившись за перила и подавшись вперед, словно ее толкнули, молчала — только руки задрожали.
— Насмерть разбился, — прошептал Реми. — Вроде бы несчастный случай — чего тут долго думать, а только… Случай ли?.. Вы точно ничего не слышали?
Раймонда медленно обернулась: глаза безумные, плечи трясутся, словно в приступе кашля. Реми обнял молодую женщину за талию и повел обратно в комнату. Он больше ничего не боялся. Последнее слово в некотором роде осталось за ним. И бой за свободу в некотором роде выигран. Конечно, победа еще не полная. Не окончательная. Все так перепуталось — чертовски трудно разобраться. Но одно теперь ясно: он разорвал замкнутый круг.
Нет, он не убивал дядю. Но во всей этой истории ему была предначертана своя роль — еще с тех пор, когда он был всего-навсего больным ребенком. И теперь он вступил в игру. Он запустил механизм событий, которые отныне будут надвигаться снежной лавиной. Он словно дал залп из ружья и слушает теперь раскаты своего выстрела.
Раймонда опустилась на неубранную постель. Два солнечных луча, пробившихся сквозь решетчатые ставни, ударили в бок старинного шкафа, заскользили по креслу с грудой одежды на нем, лизнули ободок графина с водой и добрались до лица Раймонды, наложив на него решетчатую тень.
— Полицейские будут нас расспрашивать, — начал Реми. — Так вот: о вчерашней ссоре упоминать ни к чему. Они же невесть что подумают… а я, поверьте мне, из комнаты ночью не выходил… Раймонда, вы верите мне? Да, я желал ему смерти. И, пожалуй, не сильно удручен случившимся. Но, клянусь, ничего такого не делал, и даже не пытался… Разве что подумал, будто у меня — дурной глаз…
Реми вымученно улыбнулся:
— Ну давайте, скажите: «Да, у тебя дурной глаз». Раймонда молча покачала головой.
— А что это вы на меня так смотрите? — спросил Реми. — Может, у меня что-нибудь интересное на лице?
Он подошел к туалетному столику, наклонился к зеркалу: челка, синие глаза, острый подбородок — мамин.
— Да, я похож на нее. Так ведь не больше, чем вчера или позавчера.
— Замолчите же! — взмолилась Раймонда.
На туалетном столике, рядом с несессером, лежала пачка «Балтос»; Реми взял сигарету и закурил, прищурив глаз от дыма, который обволок всю щеку.
— Да вы вроде боитесь меня? И чем же это я вас так напугал?.. Рассуждениями о своем дурном глазе, что ли?.. Думаете, со мной не все в порядке?
— Реми! Идите оденьтесь как следует! Простудитесь ведь.
— Вы наверняка думаете, что я опасен. Так или нет?
— Да нет же… нет… Вы все неправильно поняли.
— А вдруг я и впрямь опасен? — задумчиво произнес Реми. — И дядя мой, конечно же, так и решил, а он, по-моему, в таких делах кое-что смыслил.
Тут оба услышали шум: к крыльцу подкатила машина, хлопнула дверца.
— Уходите! — вскрикнула Раймонда.
— Смотрите же — ни слова о ссоре! Никому! Иначе… иначе возьму и скажу, что я ваш любовник. Вам это будет не очень-то приятно, верно?