Клементина берет поднос. Вид у нее недовольный.
— Что ты глупости-то говоришь!.. Ее — и боялся… Что значит «боялся»?
— Да, а почему же он тогда не приходил к ней?.. Ты что-то скрываешь от меня, верно?
— Не приходил, потому что занят был постоянно. Дела шли не блестяще, если хочешь знать всю правду. Уж бедный твой дядя мне порассказал. Твой отец годами в заботах. Его вечно гложет страх: как бы не разориться.
— А почему от меня все скрывали?
— Да разве ты изменил бы что-нибудь!
— Зато теперь я могу изменить все.
— Ты? Бедный мой Реми!
— Да, я. Потому что я получаю дядино наследство. И то, что собирался сделать в Соединенных Штатах дядя, могу сделать я — а почему бы и нет?.. Я уже не мальчик. Коммерческий опыт — дело наживное. А здесь мне уже осточертело!
Уехать — эта мысль приносит ему внезапное озарение и облегчение. Перед глазами встают небоскребы с бесчисленным множеством окон, пальмы вдоль проспектов и все остальные иллюстрации из журналов, которые он часто перелистывал у себя в кровати. Америка! Калифорния! Он станет бизнесменом и, как знать, вдруг да и поможет своему отцу. Да-да, он, тот самый больной, которому, быть может, порой желали смерти. Реми улыбается.
— Тебя я, конечно, заберу с собой.
Клементина грустно качает головой.
— Ну полно, — бормочет она. — Образумься. Не так все просто.
Но Реми, воодушевившись, направляется в библиотеку, достает атлас и разглядывает Атлантический океан и огромный американский материк, покрытый сетью автомагистралей и паутиной железных дорог. До Нью-Йорка — сутки. До Сан-Франциско — еще сутки. Приблизительно так… До мечты — рукой подать. И не будет больше кошмаров. Там, на другом конце земли, он станет другим человеком. «Я этого хочу». Надо только захотеть… Реми даже не заметил, как ушла Клементина. Он курит. И мечтает. И словно второй раз на свет рождается. Там, в Америке, есть дядины агенты, которые ему писали, служащие, сведущие в деле люди. Надо лишь добавить денег. Остальное мало-помалу приложится. Вот только бы Раймонда…
Реми срывается с места, на ходу швырнув атлас в кресло, мчится по коридору. Если ему загорелось что-то сделать, ни минуты ждать не будет. Реми стучит в дверь:
— Раймонда, это я, откройте!
Раймонда отворяет, и он сразу замечает: она плакала. Но сейчас ему не до мелких горестей молодой женщины.
— Раймонда!.. У меня грандиозная идея.
— Можно чуть позже? Я немного устала.
— Нет, нельзя. Это нужно сразу. Я быстро… Вы уже знаете… что мама… я-то в курсе. Только что был в клинике. Ну и глупцы же вы все — зачем от меня скрывали.
— Значит, отец вам рассказал о..?
— Как же! Я сам все разузнал… Представьте себе, могу действовать самостоятельно… и вот…
Реми придвигается к Раймонде, хватает ее за руки.
— Выслушайте меня, Раймонда… и запомните, что я больше не ребенок… Я получаю дядино наследство… И имею теперь право считаться юридически дееспособным — я об этом где-то читал и еще разузнаю поподробнее.
Реми умолкает, вдруг оробев.
— Так. И что же? — спрашивает Раймонда.
— А то, что я уезжаю… ну, туда — в Калифорнию.
— Вы?
— Именно, я. Потому что если я останусь здесь, то будут еще несчастья… А там…
Раймонда бросает на него тревожный взгляд, и Реми раздраженно откидывает назад челку.
— Там, — продолжает Реми, — я окончательно поправлюсь.
— А как вы собираетесь жить один в незнакомой стране?
— Ну почему же один… С вами.
Реми краснеет, отпускает руки Раймонды, чтобы она не почувствовала, как дрожат его собственные. Сейчас у него непременно должен быть решительный вид сильного, уверенного в себе человека.
— Раймонда… мой дядя — там, в Мен-Алене, — предложил вам… Помните?.. И я прошу вас о том же. Вы мне все равно нужны.
Реми прячет в карманы кулаки, делает круг по комнате, мимоходом пнув пуфик.
— Раймонда! Давайте поставим точки над «i». Я вас люблю. То есть я не предлагаю вам руку и сердце — сейчас не время, — а говорю то, что есть. Хотя, в конечном счете, ничего неуместного здесь нет. Да, я вас люблю, вот и все. Но я решил уехать, порвать с печальным прошлым… Вы помогли мне стать мужчиной… Так помогайте же до конца.
— Реми, вы, должно быть, шутите?
— Уверяю вас, мне не до шуток. С сегодняшнего утра все пойдет по-другому; поймите же!
— А как же… ваш отец?
— Отец!.. Уж от чего — от чего, а от моего отъезда он сон не потеряет… И потом, там я буду для него полезен… Ну что, вы согласны? Или нет?
Раймонда медленно опускается на краешек стула, не сводя глаз с Реми. На этот раз она отвечает без колебаний: