Рядом прохаживалась Татьяна, у противоположной стены притаилась другая женщина. Редкостной красоты. Схожести нет, но руку на отсечение, это мать Кати! Она рассматривала его с живейшим интересом, во взгляде мелькало то разочарование, то недоумение.
— Дочь там, куда мечтала попасть, — протягивала она задумчиво.
— Молодец! — усмехнулась Бурусова и подбоченилась. — Бримир будет доволен. Жаль, у пса порезы быстро заживают. Наши старожилы хорошо реагируют на свежую кровь, а у этого вмиг коркой покрываются.
Блондинка отлепилась от стены и медленно подошла, голубые глаза заволакивались чернотой, клыки удлинились:
— Дочь — убожество! Но, что нельзя не отметить, вкус на мужчин у нее всегда был отменный, — она остановилась напротив. Варгр сжал зубы — она, с хладнокровием прорезала его кожу, будто желе вилкой: — Катя не говорила о своих бывших?
— Нет, — шумно выдохнул и застонал: — Она не разговорчивая.
— Да, — блондинка вновь похорошела, глаза сверкнули озерами, бровь взмыла: — Замкнутая дрянь! Сколько я в нее душу вкладывала. Так хотелось, чтобы она была как Барби: утонченная и сказочно красивая. Не вышло, — она скривилась, губы поджались в узкую полосу. — Хотя парней вилось столько, что я начинала завидовать…
— Свет, — протянула неодобрительно Татьяна. — Заканчивай свои комплексы выливать на пса. У нас другая миссия. От дочери избавилась, сейчас нужно и от этого… Пусть друг друга ищут. Хотя, не думаю, что осталось, что искать. — Она откинула голову и расхохоталась. По спине побежала струйка пота, льдом сковывало мышцы. Варгр дернулся — цепи зазвенели и штыри, вбитые в стену, сдвинулись:
— Ш-ш-ш, — пролетел шепот Светланы, она впилась в рот. Ее мягкие и податливые губы сорвали поцелуй: — Какой шустрый. Не уж-то и впрямь дочь тебя так зацепила? Серость убогая! Я ревную. Мне, подобных тебе, не попадалось. Жаль, вмиг бы окрутила. Впервые гордость за своего выродка появилась. Тяга к прекрасному! Хоть, это Катька от меня переняла.
— Где она?
— Ты — тугодум? — она поморщилась. — Понятно, даже у идеальных мужчин есть изъяны. Хм, — Светлана заговорила, растягивая слова, будто объясняла ребенку: — Вы же сами хотели попасть в лабиринт. Поиски страницы из книги, помнишь? — она ухватила его за подбородок и толкнула — Варгр ударился затылком об стену, в голове гулко застучала кровь, отдаваясь эхом в висках.
— Как вычислили? — процедил сквозь зубы.
— Новоиспеченная прима — Вин Истен. Ох, прости, Лилит Ингерер. Помнишь такую? Она вас сдала. Взамен просила убежища.
— Чушь! Она не могла, — огорошено прошептал Варгр.
— Откуда, по-твоему мы знаем о вас и том, что вам нужно?
— Она… Что ты сделала с Катей? — зарычал он.
— Я? — она наигранно распахнула глаза. — Что ты, я — ее мать! Причинить вред не могу. Я ее отпустила. Даже больше, сделала самое трудное, почти невыполнимое — исполнила желание, проведя в лабиринт. Так сказать, помогла в поиске листа из книги. От Кати теперь зависит самая малость — бродить по темным коридорам, отбиваясь от чудовищ и найти заветную страницу.
— А Дориан?
— Там же! Это было одно из условий, выдвинутых Лилит. У нее оказалась схожая проблема с моей — мужчина не тот рядом. Как я ее понимаю! — наигранно сочувствовала она. — У меня взыграла женская солидарность, как не помочь горю? Поэтому, не волнуйся, Мареш тоже в лабиринте, правда, в другой стороне. Но ничего, главное я знаю, что дочка не одна! Греет, знаешь ли, душу, а то ведь она — молодая, беспечная, как бы опять чего не случилось?!
— Сомневаюсь, что у тебя и Кати одна кровь!
— Да? Хм… я то же постоянно терзаюсь сомнениями. Думаешь, мне ее подменили в родильном доме? Возможно… Это бы многое объяснило. С другой стороны, уж очень она на отца похожа. Те же глаза, нос, худоба.
— Я сочувствую Кате. С матерью не повезло…
Лицо вновь опалило — тонкая рука Светланы вжикнула по щеке и там защипало:
— Меня жалеть надо, идиот! Убить тебя мало.
— Убить? Моя смерть Ламию, слабо сказать, взбесит и разъярит. Вы не боитесь мести? — выдавил он и сплюнул. Светлана вновь замахнулась — ладонь, прорезала воздух и звонко ударила по лицу:
— Нет! Она не знает о том, что вы здесь. А мы все будем немы как рыбы. Никто из посвященных и слова не скажет. Нам это выгодно!
— Ты обещала раскрыть тайну, — Варгр кивнул Бурусовой — она со скучающим видом ковырялась с ногтями. Татьяна подняла глаза и воздела их к потолку:
— И это наш долгожданный бог? Пес, ты тупой, как пень! Ну, раз уж обещала, окей! Но расскажу не я. Бримир! И это последнее, что ты узнаешь! Смерть, она такая, — философски поучала она, — поджидает на каждом шагу. Ей плевать кто ты: насекомое, человек или бог. Зазеваешься — утащит в небытие! — Дверь заскрежетала и Бурусова умолкла. В подземелье вошел Шарк, следом, сладко улыбаясь, вплыла Лилит и остановилась позади него.