Вода остывала быстро, потому растягивать удовольствие не получалось. И вот, стряхнув капли с ног, я всунула их в сапоги, энергично растерлась, оделась в чистое и снова заплела волосы, чувствуя себя почти что заново родившейся. Вот она – привычка к комфортной жизни! Ведь ходила в походы на неделю-полторы, и вполне устраивало меня обтирание влажной тряпкой, в походе же! А тут…
Я отвязала полог шатра и снова вернулась к сундукам, ища в их недрах чистые шерстяные носки.
– Альвин, унесите воду, пожалуйста. – Мой окрик остался без внимания, я удивленно подняла голову, прислушалась и только сейчас поняла, что вокруг как-то настораживающе тихо.
Я почувствовала подкрадывающуюся нервную дрожь. Доспехи надевать было некогда, да и все же – звуки стоящего вокруг меня военного лагеря были, просто они стали иными.
– Альвин?.. – Я, найдя носки, шустро натянула их, снова обулась и, накинув на плечи плащ, взяла в руки ножны и откинула полог шатра, тут же лицезрея преинтереснейшую картину.
На площадке, что была перед моим шатром, полубоком ко мне стоял Харакаш в весьма недвусмысленной позе, указывая обнаженным клинком в сторону незнакомого мне бородатого мужчины, огромного, похожего на вставшего на дыбы медведя, облаченного в тяжелый доспех и бело-красные одежды и сжимающего в руках недурственного размера молот, украшенный символом Светозарной. За спинами человека-медведя стояли еще несколько мужчин в похожих одеждах и доспехах, но вооруженных мечами. Альвин, чуть отошедший от шатра, нервно сжимал рукоять клинка. Замершие вокруг солдаты выглядели растерянными, а командующий Бернард, до этого момента переводивший отчаянный взгляд с Харакаша на неизвестного с молотом, метнул умоляющий взгляд на меня. Впрочем, молотоносец тоже заметил мое появление и, бросив островитянину короткое «позже договорим», повернулся ко мне.
– Приветствую тебя, защитник веры. – Моя принадлежность к женскому полу была игнорирована. Густой низкий голос, исторгнувшийся откуда-то из глубин этого человека, был похож на голос горы, если бы они умели разговаривать. Я пристально смотрела незнакомцу в лицо, мысленно отмечая наличие явно сломанного носа, рассеченную бровь, шрам через губу и совсем свежий рубец, уходящий со лба куда-то под широкий красно-белый капюшон.
Опустив молот, он поставил его себе на сапог, сопроводив это характерным металлическим стуком, видимо, стальной носок уже вошел в моду. Не дождавшись от меня какой-либо реакции, кроме молчания и пристального взгляда, мужчина снял капюшон, демонстрируя тронутые сединой чуть курчавые темные волосы.
– Я – комтур[2] Ханс из Алой крепости. Магистр Ирвин просил встретить вас на дороге в герцогство и обеспечить необходимое сопровождение, но есть вещи, о которых он, очевидно, не знал и которые меняют ситуацию.
– Полагаю, эти вещи связаны с безобразной сценой, которую я сейчас лицезрела? – Я очень старалась говорить нейтрально, сохраняя некую нотку дружелюбия в голосе, но чувствовала, что мне удавалось это с трудом. Уверенность в том, что не мастер меча спровоцировал конфликт, была очень велика, а уж после слов этого Ханса…
– Верно, – коротко ответил мне рыцарь.
Я вздохнула, нашла взглядом Бернарда, который за спиной воина-монаха посылал мне отчаянные сигналы, тыча пальцем в офицерский шатер за своей спиной.
– Что ж, предлагаю вам обсудить все это в более мирной обстановке, как подобает цивилизованным, не являющимся друг другу врагами людям.
Ханс замешкался, прислушиваясь к моим словам, но кивнул.
– Бернард! – окликнула я командира, и тот появился рядом со мной так внезапно, словно освоил телепортацию. – Отведи комтура в штаб и проследи, чтобы братьев-монахов устроили не хуже наших солдат.
– Слушаюсь, ваше высочество! – В глазах капитана мелькало нескрываемое беспокойство, но он не проявил его жестом или словом.
Я же, ловя на себе взгляд Харакаша, кивнула в сторону своего шатра и тычком отправила туда же Альвина – ситуацию надлежало обсудить как можно быстрее, чтобы выработать план действий.
А я-то уж было поверила, что мы хотя бы до герцогства доберемся без проблем!
2
Комтур – брат-рыцарь, который управлял определенной областью орденского государства. На него возлагались церковные, административно-хозяйственные и военные функции. В военное время комтуры становились во главе отрядов орденских братьев. Положение и должность обязывали их сражаться в первых рядах, показывая пример остальным.