В тот же год государь Ортензий освободил от крепостной зависимости аманских крестьян, а также объявил право на воинскую службу среди всех граждан морийских государств. Одна эта новость утихомирила разлады в Рустанаде. Сотни крестьян со своими семьями, освободившиеся, но безземельные, бездомные и обнищавшие за время бунтов в господских владениях хлынули на север в тонские города, а также еще глубже в сердце страны к реке Агр. Многие из них стремились попасть в Лемах, чтобы вступить в войска генерала. И только вновь признав власть государя на своих территориях, рустанадцы дождались, когда к их городам подошли полки, принимавшие в строй солдат, а также следившие за порядком, который уже не в состояние были гарантировать местные коменданты.
Клич об образовании морийской армии не только из наемников-лемакцев и дворян, а людей всех сословий разносился по государству вместе с другой вестью – Ортензий I желал дать достойный отпор гарунам и в битве на суше. В первую очередь подготавливалась экспедиция в Межгорье, чтобы наказать работорговцев, смевших нападать на приграничные земли Мории. Но сперва следовало окончательно уладить внутренние разногласия.
Богиню Тайру особо чтили на земле морян, начиная от Тайранской степи на севере до истарской пустоши на юге. Её культ развивался самостоятельно в народной среде, ибо таги уже около двух столетий как не покидали пределов своей маленькой религиозной провинции – Тайрага. Именно этот клочок земли привлек на целый год внимание государя. Покорить его оказалось намного сложнее, чем распотрошить гарунские галеры.
Тайраг по велению Великого Тага Гарета отказывался принимать в своих портах суда, в результате чего полностью замерла торговля в стране. Местные крестьяне не имели, куда отправлять урожаи раг, меда, зерна, но очень скоро опустели и деревенские лавки, которые лишились возможности пополнить запасы тканей, масел, соли и даже южного вина. Но блокада продолжалась, таги в каждом поселке и городе увещевали люд не забывать заветов богини Тайры и не нарушать законов, согласно которым никто не имел высшей власти на этих землях, чем Великий Таг, никто, даже государь, не имел права вводить в эти священные места войска и требовать ответа от Тайры, тем самым призывая на головы морийцев беды и несчастья.
- Прозрейте, морийцы, - каждый день с высоких стен храма в Тайграде кричали таги, - первое знамение ярости Тайры уже явилось пред вашими очами. Несчетные по количеству корабли врагов подошли к нашим берегам. Но Тайра еще верит в своих детей, она пощадила их, ниспослав кару на дикарей-гарунов, преклонивших чело перед своим сородичем Ал-Гаруном. Но Тайра не будет милостива к тем, кто забудет её имя на этой благословенной земле, кто посмеет подняться против её воли!
Уже второй год в столице Тайрага не проводился знаменитый праздник Ночи Тайры, на который прежде съезжались все южане, поклонявшиеся богине. Точнее, ритуал прошел при закрытых стенах города, без лишних глаз, но от этого не меньше девушек упали на острые камни побережья с высокой стены храма во славу кровавой богини. А приношение первых младенцев тай произвели перед воротами храма у всех на виду, дабы «спаслись души еще тех, кто не предался огню предательства», восклицали служители богини.
Но в Алмааг доходили более достоверные и ужасавшие сведения из Тайрага. Зимой после Ночи Тайры в городе начались волнения горожан и крестьян, потребовавших открытие границ государства. На голосившую толпу набросились вооруженные люди в одеяниях тагов, вид которых был настолько устрашающим, что разгорячившийся люд быстро закрыл глотки, тем более что многим их перерезали воители, а других уволокли за стены храма. В последовавшие дни в поселениях Тайрага случилась серия нападений на школы и храмы тагов, служителей Тайры прогоняли вон из деревень. В Тагре горожане самостоятельно разорвали портовые цепи, запрещавшие вход в бухту кораблей, а всех слуг и охранников тагов, которые носили черное одеяние, связали и заперли в прибрежных складах. Среди народа пошли несусветные разговоры, что некоторые из «черных платьев», как прозвали сторонников тагов, ибо они совсем не являлись служителями Тайры и были незнакомы местным жителям, обладали огромной силой. Они были способны разрывать на себе даже самые тесные путы, не страшились стрел, после тяжелых ранений от меча держались на ногах, их глаза горели огнем, а изо рта торчали острые клыки.
Военные корабли государя вошли в порт Тагры в конце зимы. В городе царила разруха и безвластие. Две сотни опытных лемакцев по главе с первым капитаном Фролом, который уже не раз был отмечен за отвагу и верность самим государем, двинулись на север вдоль побережья к столице, укрепленному городу Тайграду. За один год вокруг него выросла высокая каменная стена, которая отделяла порт от основных площадей столицы – не город, а крепость. Соседние земли вокруг Тайграда опустели, многие крестьяне забирали семьи и стремились на юг к водной границе с Навией. Иного пути у них не было – на севере и востоке простирались непроходимые поля раг. Бежали из Тайрага и некоторые священослужители, сумевшие сохранить чистоту своей веры и деяний.
Взятие Тайграда могло завершиться тем, что все войска, посланные с этой целью, оказались бы по противоположную сторону стены и пополнили число кровососов или их жертв, которые заполонили священный город. Это капитан Фрол понял лишь после первой ночи осады, когда штурм укреплений не возымел успеха, его часовые полегли в постель от слабости и изнеможения, а некоторых и след простыл. В народе было известно, как бороться с упырем, когда нелюдь был единственного числа. Здесь же целый город заполнился нечистью, требовавшей новой крови и добычи. С той ночи с чужаков в лагере не спускали глаз, больных заковали в железные колодки и отправили обратно на корабль для вывоза из страны, а Фрол дожидался подхода к городу видиев. Лишь на их молитвы Великому Морю оставалась надежда у праведных морийцев.
Видии молились и окропляли воду вокруг лагеря солдат морской водой, однако особую помощь это не принесло. Войска застыли около стен города, но надежда на взятие Тайграда измором тоже была мала – внутри было слишком много людей, хотя лишь единицы верили, что они все еще не потеряли свободу и жизнь, не являлись пленниками, лакомством для упырей. Тогда в город вошел тот, кто не боялся острых зубов, ибо уже был с ними знаком. Дуглас Росси, помощник Фрола, получивший от генерала звание третьего капитана, начал вести с тагами переговоры о сдаче города и оставшихся в живых жителей. История тех дней не сохранила отражения всех событий в государевых летописях, и лишь единицы в Мории ведали, что имя Дугласа было прекрасно знакомо тагам-упырям. Ему навстречу на городскую стену вышел не Великий Таг Гарет, которого никто ни видел более живым с той самой зимы, а его помощник, таг Горн. Слегка хромавший упырь поглядывал на невысокого коренастого юношу с особым прищуром и улыбкой. Он знал, кем был Дуглас, а при взгляде на него осознал, кем тот стал – испившим живую воду. Переговоры начались. Дуглас предложил освободить десятки здоровых людей в обмен на жизнь тагов, которым будет позволено беспрепятственно покинуть город, и в дальнейшие дни разговор перешел в обычный торг, где Возрожденный снижал количество горожан, а Дуглас пытался отстаивать позиции, которых однако совсем не имел. Рудокоп добился права входа в город, чтобы самолично выбрать тех, кто в первую очередь получил бы долгожданную свободу из числа женщин и детей, но в действительности та прогулка по залитому кровью пустынному городу обернулась спасительной находкой.