***
- Ваше Величество, она приехала, - раздался голос Ниамея, прокатившийся по высокому своду храма.
Ортек отошел от прозрачной стены, через стекло которой наблюдал за заходом солнца над песчаным горизонтом. Его лоб пронзила глубокая морщина подозрения и замешательства. Черноморец не заметил в сумерках её каравана и не услышал шума от его прибытия. Он замер на месте, держа руки за спиной, выражая своей высокой стройной фигурой готовность к долгожданной встрече.
- Пропустите женщину и всех её людей, - Ортек слегка кивнул головой в сторону своего солдата, отдавая приказ. – Можете не обыскивать их и оставить все оружие при владельцах. Своих людей держи наготове, Ниамей, но я не хочу вашего присутствия в храме. Следите за округой.
- Будет исполнено, Ваше Величество, - мориец ступил ногой обратно к двери, но развернулся при выходе и добавил более тихим голосом: - Только она совсем одна. На колеснице с возничим.
Замечание стражника вызвало любопытную улыбку на губах Ортензия. Он обратил взор на темное помещение храма, и высоко под потолком зажглись яркие фонари, излучавшие мягкое синеватое сияние. Он не двигался с места, наблюдая, как через приоткрытую тяжелую дверь храма внутрь вошла женщина. Она ступала чуть слышно по каменным плитам пола. Её фигуру окутывали легкие шелковые одежды, придавая ей изменчивую форму: длинные рукава и разноцветные ткани, спадавшие на пол и развевавшиеся от каждого движения. На голове красовалась тонкая вуаль, достигавшая подбородка, а на спине виднелись собранные и переплетенные драгоценностями густые темные волосы. Царица вышла на середину храма и закинула голову к потолку, несомненно, любуясь светильниками, созданными с помощью чар хозяина этих мест. Ортеку показалась улыбка на её лице, хотя вуаль полностью скрывала от глаз черты царицы.
Одеяние Антеи более походило на эрлинский наряд богатой молодой девушки. Её плавные движения привлекали и радовали взор. Трудно было поверить, что перед ним черноморская царица. Женщина, заслужившая репутацию жесткого правителя, прибравшего к своим рукам эрлинские города на всем побережье Южного, или, как его называли на востоке, Черного моря, безжалостно каравшая изменников, наладившая связи государства с дальними восточными соседями, выторговав право для своих купцов владеть кораблями во внутреннем Золотом море брессов, о землях которых в детстве Ортек лишь слышал диковинные рассказы. У царицы был взрослый сын, которого она полтора года назад оставила без законного престола, ибо срок её регентства уже истек, и молодой царевич в двадцать лет должен был принять титул Веллинга, то есть царя Черноморья и всех подчиненных ему земель.
Быть может это совсем не Антея, мелькнуло в голове у государя. Ведь он никогда не видел лица царицы. В Морию даже доходили слухи, что за годы своего правления она не разрешила ни одному художнику запечатлеть её черты на холсте. Даже Веллингу Орелию она отказала в этом, когда он велел перед их свадьбой провести портрет красавицы-невесты по всем городам Черноморья. Но тем не менее Антея никогда не скрывалась от глаз своих подданных. Из уст в уста переходила молва об её красоте, бездонных черных глазах, мягких алых губах и шелковых волосах. Путешественники и торговцы, сумевшие узреть лик царицы, говорили, что даже с прошедшими годами её красота не померкла, но нередко добавляли, что для этого пришлось лишь добавить больше красок и масел на лицо. Благодаря этим историям мода на яркие подрумяненные лица, раскрашенные глаза и выделенные ягодным соком губы пришла в Морию на балы алмаагских дворян. А затем это явилось лишь поводом того, что релийцы и далийцы вновь вслух высказывали свое недовольство островными морянами, равнявшимися на черноморских статуй, ибо именно куклой, по их замечаниям, была женщина, раскрашенная во все цвета радуги и благоухавшая на поллиги в округе. Хотя скорее всего истинная причина возмущений заключалась в том, что женам и дочерям этих дворян были не по карману эрлинские румяна и запахи после всех бед и разрухи, пережитых их поместьями.
- Да омоет Море наше свидание, - торжественно произнес на черноморском языке Ортек, спускаясь к женщине по ступенькам в центр зала. Полученное послание было скреплено царской печатью Веллинга, и у колдуна не возникло сомнения, что его подписала черноморская царица Антея. Эта гостья могла быть еще одной её посланницей – ведь не явилась бы царица на встречу с государем-чародеем в полном одиночестве. Она не могла быть столь самоуверенной, а скорее беспечной.
Гостья не стала дожидаться приветственного жеста черноморцев – пожатия руки гостя. Она развернулась к государю спиной, когда тот был от неё на расстоянии пары шагов, и медленно двинулась вглубь зала, желая скрыться в его темных уголках.
- Что же вас сюда привело? – Ортек остановился в замешательстве. Похоже, даже личная встреча не давала ему возможности получше узнать Антею, или её посланницу.
- Нам следует, наконец, очень многое обсудить, - её четкий голос отдался звонким эхом. Слова отлетали от холодных стен храма. Женщина продолжила свое движение к разрушенному алтарю алмирцев, так и не оглядываясь на собеседника.
- Я поджидал здесь царицу Антею и хотел бы удостовериться, что такой честью, как беседа, меня удостаивает именно она, - Ортек сделал лишь несколько шагов вперед. Он не собирался гоняться за чужестранкой. В конце концов, ему не стоило больших усилий осветить весь храм, а также заглянуть под шелка этой незнакомки, чтобы узнать, кто под ними скрывается. Но вот её голос его немного насторожил. Сильный, но столь расплывчатый под этими сводами, и такой знакомый…
- По-моему, самые главные доказательства в это время у тебя в руках. Что ты с ним сделал, Ортек? – последовал вопрос. Гостья остановилась перед высоким каменным алтарем, который был прежде украшен золотым орнаментом, и развернулась лицом к молодому человеку, стоявшему в двух десятках шагах вдали. Плотная вуаль все также закрывала её лицо и вдобавок приглушала голос.
Её слова окончательно озадачили морийского государя. Она назвала его по имени. Так к нему не обращались уже очень давно. Даже друзья редко позволяли себе такую шалость, и то без посторонних глаз. Хотя… он столько лет их не видал, и от этого так редко слышал собственное имя.
- О ком ты говоришь? О Кассандре? Я так и догадывался, - усмехнулся черноморец. – Сынок строит козни за спиной своей матушки. Но с какой стати ты думаешь, что я тебе всё расскажу?! – он тоже решил опустить вежливое обращение, перейдя к более простому языку, и с нетерпением ожидал её ответа.
- Не уклоняйся от ответа, Ортек, - в её голосе не было и намека на улыбку, страх или угрозу. Он был не более чем взволнован, но властен и непоколебим. – Своего сына я знаю, как пять пальцев на одной руке. И его козни мне также ведомы. Уж лучше поговорим начистоту.
- Уж лучше так, - громко захохотал Ортек. Он не дал договорить царице. В её титуле он уже не сомневался. Лишь безумец бы отважился называться её именем перед очами морийского государя, перед колдуном, который в любую минуту мог воспользоваться чарами и заставить собеседницу выложить всю правду, как она есть, в двух словах, а после стереть из её памяти минуты допроса. Но если бы все было так просто, то колдуны уже давно повелевали всеми людьми. Жаль, что порой человека сломить намного труднее, чем сдвинуть с места гору.
И хотя он не намеревался очаровывать гостью, применить некоторые способности было не лишним. Под внимательным взором государя легкая вуаль, прикрывавшая лицо царицы отлетела в сторону и повисла в воздухе между пристальными взглядами мужчины и женщины. Ортек не торопился. Он дал время на то, чтобы она ухватила шелковый платок и возвратила его на место, но в установившейся тишине она не сделала ни жеста, не произнесла ни звука. Шелк плавно опал на пол, и перед государем предстал облик его гостьи. Темные волосы были гладко расчесаны от лба, они блестели в тусклом свете, так как по-видимому были смазаны специальным раствором. Веки были подведены черной тушью и до самых бровей выкрашены в синий цвет, бронзовые щеки и лоб, яркие полные губы придавали лицу подобие маски.