Мы должны остановиться на крупном моменте охарактеризованной эволюции – на новоявленном понятии о злой воле. Необходимо выяснить его социально-экономическую родословную. Прежде всего – «воля»: откуда взялось это понятие, само по себе, без отношения к сопутствующему ему определению «злая»? Оно принадлежит к категории таких понятий, как душа, первопричина, двигающая сила, сложившихся в атмосфере «авторитарного мышления»[31]. Как все эти родственные между собой понятия, «воля» указывает на личность организатора, суммирует отношения организующих с организуемым. Воля – это направляющая, регулирующая, распоряжающаяся психика представителя командующего центра. Обладать волей, – в сущности, составляет привилегию организаторов. Но обладать злой волей, т. е. волей, вносящей беспорядок и расстройство в область данной системы производства, было бы для организаторов крайне невыгодной привилегией. Правда, на первых порах возникновения организаторской группы, тогда, когда организаторские посты были выборными и организаторы не являлись существами «высшего типа», – действительно, неудача того или иного предприятия ставилась в зависимость от умелости и распорядительности вожака. Вожака «удаляли». С постепенным ростом общественного значения организаторов, роль последних, в данном отношении, начинает становится довольно щекотливой. Воле старейшины и главы рода или клана приписывают все нежелательные явления, происходящие в недрах организуемой ими социальной ячейки. Кто принимает на себя организаторские полномочия, тот тем самым берет на себя задачу не допускать никаких аномалий в жизни первобытного общества: в этом и заключается сущность его деятельности. Постепенно общество раскалывается на две части: инертную, неспособную самостоятельно действовать, – по господствующему представлению – рядовую массу и носителей творческого начала, двигающей силы – организаторов собственников. Все, что происходит в жизни общества, происходит по воле последних. Они всемогущи. Все «добро, слава, дела», характеризующие степень преуспеяния и благоденствия данной общины, – результат их направляющей воли, принадлежит им. Но палка оказывается о двух концах. Всемогущие, они обязаны естественно, принять на себя и все «темные деяния» и все несчастия, имеющие место в подведомственной им общине. Виновники «добра» должны быть и виновниками «зла». Общинники терпят на войне жестокое поражение: побежденные обвиняют в неудаче своих вождей. Заразная болезнь, мор свирепствует среди общинников: согласно всеобщему мнению, это боги послали наказание за «грехи» организаторов. Страдает община от недостатка пищевых продуктов, малоуспешно идет общинное производство – опять замешана «воля» тех, кто стоит на верху социальной лестницы. Совершит кто-либо из членов общины тяжкое нарушение установленных норм общежития и тут дело не обходится без нареканий на организующую «волю».
Всюду эта «воля»! Она – источник всего происходящего; прежнее представление о стихийном преступлении, стихийном грехе, приходящем извне, отныне устарело. Отныне причина, корень «зла» лежит в личности человека, отныне отдельная особь несет ответственность за совершаемое ею. Но организаторы, естественно, недовольны подобным расширением «прав» своей личности. Они согласны удовлетвориться частью привилегии, приобретенной или вместе с приобретением средств производства, – привилегии на всемогущество, а кое-что переуступить рядовой массе. Олигархи, они выступают в данном случае защитниками реформы в демократическом духе.
Ормузд отделяется от Аримана, Бог от дьявола. Слагается дуалистическая теория: добро и зло признаются началами совершенно разного порядка. Это значит, что в организаторской воле они не совмещаются. Царство зла, греха, преступления – вне организаторской группы. Организатор ответственности за совершаемое в его общине зло не несет. Он должен лишь очищать общину от последствий зла (творя суд, принося искупительные жертвы или просто посылая моление своим богам): это в его власти и должно составлять его привилегию. Этим ограничиваются его отношения к проявлениям «aparadha». Что же касается ответственности за различные нарушения порядка и гармонии социально-экономических норм, усвоенных общиной, то подобная ответственность предоставляется теперь каждому члену рядовой массы. «Демократизация» преступления, конечно, осуществилась не сразу, а проходила последовательные этапы развития. До сих пор господствующим классам не суждено видеть окончательного торжества выдвинутого ими идеала: часть рядовой массы, лишенная гражданских прав, до сих пор считается лишенной, одновременно, и «права на преступление» (напр., несовершеннолетние в известных случаях). Но, как бы то ни было, означенное «право» было переуступлено древними организаторами-собственниками общинникам. За рядовым общинником, который считался инертным существом, не обладающим способностью действовать по своей инициативе, без внушения свыше, теперь признается, в известных случаях, личность: он, оказывается, может проявлять свое «я», свою волю. Только эта воля непременно должна быть злая. Творцами бора простые смертные по-прежнему быть не могут. Все доброе устрояется по-прежнему попечением и помышлением организаторских верхов.
31
В цитир. уже нами статье тов. Богданова «Авторитарное мышление» выяснен генезис этого понятия.