Низшим элементом мира, организуемым материалом является «несущее». Философ-аристократ определяет его исключительно, как отрицательную величину, как крайнюю антитезу «бытию», как нечто, лишенное всякой формы. Первое организаторское звено – вне этого «несущего»: «несущее» организуется воздействием математических формул. (Последним приписывается та роль, какую мы отмечали в свое время[45], – роль божественных, обладающих творческой силой субстанций). А математическими формулами дирижирует сама идея. В организованный таким образом мир явлений попадают души. Они – не тождественные идеям, но производные от последних субстанций. Их предназначение – находиться в потустороннем царстве и «созерцать первоисточник всего сущего и всего пребывающего. Но будучи заключены в телесную оболочку, они подвергаются влияниям эмперического мира: освобожденные из своей темницы, они оказываются не в состоянии подняться до эмпиреев своей родины, вновь падают на землю, вновь начинают земное странствование и т. д. Возможность подобных злоключений души объясняется из ее организаций. Для Платона понятие о душе – не простое понятие. Его душа состоит из трех частей: управляющей (разумной) – hegemonicon, активно-чувcтвующей (thymoeides) и похотливо-чувственной. Части эти борются между собою, стараясь увлечь душу каждая на свой путь. «Разумная» часть находится в непосредственном общении с миром идей. Победа ее знаменует восхождение к эмпиреем, свободу от необходимости пребывать в царстве явлений. Другие части приковывают уроженку неба к земле.
Три части души соответствуют трем классам, на которые, по воззрениям Платона, распадается общество: разумная – соответствует классу мудрецов – активно-чувствующая – классу воинов, похотливо-чувственная – классу представителей физического труда (земледельцев и ремесленников). В своем учении о душе автор «Филеба» и «Федона» суммировал свои социальные взгляды.[46]
На вершине трехъярусной пирамиды его «идеального» государства стоит немногочисленная кучка философов-архонтов: это чистый тип организаторов, существующих на те продукты прибавочного труда, которые вырабатываются обитателями нижнего яруса, составляющими главную массу населения пирамиды. – Вся жизнь и деятельность государства, во всех деталях регулируется философами. Им одним доступна «истина», они одни могут проникать своим умственным взором на грань преходящих явлений, могут быть свободны от всяких земных веяний. Это значит, что верхний ярус пирамиды и нижний ярус ее бесконечно удалены друг от друга, что организаторы– философы и организуемые чернорабочие – существа, сотворенные из совершенно разных субстанций. Если философы – носители высших нематериальных начал, то обитатели нижнего яруса, занимающиеся трудом, не достойным, с аристократической точки зрения, свободного человека, – воплощенная чувственность. Их внутренний мир – беспомощная жертва похотей и вожделений: для проявления каких-нибудь активных духовных сил он закрыт («активность» не свойственна организуемым). Единственная добродетель, которая им доступна, по мнению Платона, и которая требуется от них, это – воздержание, т. е. способность держать себя в границах, предуказанных «организаторской волей», подчинение последней.
Свою волю философы-архонты осуществляют в мире «чувственности» непосредственно. Для этой цели имеются воины, населяющие средний ярус пирамиды. Это тоже организаторский центр: представителям его присуща известная степень активности; но их «воля», выражаясь языком платоновской метафизики, не может считаться настоящей причиной явлений, наблюдаемых в среде организуемой массы; это воля представителей подчиненного центра. Стоя за пределами «организуемой массы», воины все-таки связаны с ней, довольно близки к ней. «Чувственность» не чужда им, но только это чувственность высшего порядка. Она характеризуется такими актами, как подвиги мужества.
46
В освещении идеалистически настроенной буржуазной критики, ход мышления Шатона шел обратным порядком: «Трихотомия души» Платону, якобы, подсказала идею необходимости трехъярусного расчленения общества:»устроить эту задачу (устроить надлежащее государство) можно только посредством подчинения всех житейских отношений принципам нравственного назначения человека.