Сказанное верно и относительно средств интеллектуального производства, а в их числе – относительно знания. Собственник знаний должен стараться возможно полнее, с возможной быстротой использовать их: не сегодня-завтра они устареют, перестанут отвечать росту социально-экономических отношений, поток научных открытий смоет их, на интеллектуальном рынке явятся новые усовершенствованные средства производства, новые знания. Собственник знаний должен самым внимательным образом следить за движением науки, постоянно обновлять наличность своих «орудий», приобретать все то, что составляет «последнее «слово» интеллектуальной техники. Собственник знаний должен, наконец, иметь профессиональные секреты от своих соперников. Если он располагает «орудиями», каких нет у его соперников, он побивает последних; знания, получившие всеобщее распространение, теряют ценность, как орудия производства, для того интеллектуального производителя, который раньше один владел ими. В непосредственных интересах собственников знания – монополизировать их, скрывать «источники», своего производства[54]. И чем выше «квалификация» производства, чем сложнее капитал интеллектуальной техники, чем больший риск несет его собственник в виду возможности радикальных времен в области его профессии, тем означенные интересы дают сильнее себя чувствовать, тем больше приходится собственнику изощряться в искусстве охранения своей собственности, тем в большей степени он бывает проникнут индивидуалистическими тенденциями. Самые крупные собственники интеллектуальных средств производства, – представители наиболее высококвалифицированных профессий самые решительные проповедники индивидуализма. Степень консерватизма собственников и степень их пристрастия к индивидуализму находятся в прямом отношении друг к другу… Таковы основные предпосылки «анархии» интеллектуального производства.
Индивидуализм, как оказывается, составляет непременное достояние профессиональной интеллигенции. Даже представители тех слоев «организаторов», которым особенно обязательно приходится испытывать на себе гнет капиталистической эксплуатации, которые особенно исполнены духа социального недовольства, при всем своем демократизме, не свободны, в той или иной мере, от антидемократических симпатий. Они протестуют против социализма, во имя культа автономной личности, за гранью капиталистического мира думают найти анархическую организацию производства. Или, напротив, заявляя себя сторонниками социализма, они, на самом деле, исповедуют социализм весьма своеобразный: опять-таки они исходят из культа автономной личности; нам улыбается идеал нового строя именно потому, что этот строй, по их мнению, гарантирует полноту «индивидуальных переживаний», золотые дни личности, могущей проявить себя в бесконечно разнообразной, свободной игре своих способностей и своего творчества. И в том и в другом случае мы имеем дело с компромиссными попытками сочетать не сочетаемое: как анархисты, так и последователи утопического социализма одинаково считают возможным существование строя, основанного на полной экспроприации средств производства из рук частных собственников, при оставлении части этих-средств в руках частных собственников, одинаково считают возможным полное отсутствие конкуренции среди производителей, при сохранении свободы конкуренции для части производителей. Гений профессиональной интеллигенции недобрый гений и шутить с нею недобрые шутки!
Спешим оговориться: говоря о профессиональной интеллигенции, мы, конечно, не имели в виду тех интеллигентов, которые являются идеологами истинно-пролетарских масс. Мы рассматривали известную категорию производителей, как таковых, делали характеристику интеллектуальных работников, с точки зрения их участия в процессе производства, брали то, что отличает известный общественный тин. Указанные идеологи – не общее правило, а исключение, не дающее материала для исследования поставленного нами на очередь вопроса. Вопрос об идеологах – это вопрос иной, правда весьма интересный, но мы отнюдь не задавались целью решать его в рамках настоящей статьи. Что же касается нашего вопроса, то ответ на него нами уже дан.
54
Отсюда вытекают, напр., такие явления, как научные, и литературные плагиаты. Ученые и литераторы, совершающие их, заимствуют идеи и сюжеты из малоизвестных источников и, пользуясь данными источниками, как орудиями производства, умалчивают об этом.