А воля должна иметь объект.
Иначе мы не видели бы опоры и не могли бы знать, что мы волеизъявляем.
И не могли бы волеизъявлять различных вещей.
Разве волевое движение тела не происходит точно так же, как любое неволевое движение в мире, но такое, которое сопровождается волей.
Еще: оно не сопровождается только желанием! Но волей!
Мы чувствуем себя, так сказать, ответственными за движение.
Моя воля в каком-то месте навязывает себя миру и не навязывает себя другим вещам.
Желание не есть движение. Но воление есть деяние.
(Мое желание, например, относится к движению стула, моя воля к мускульным ощущениям.)
(...)
9.11.16.
Есть ли вера род опыта?
Есть ли мысль род опыта?
Весь опыт есть мир. И он не нуждается в субъекте.
Акт воли не есть опыт.
19.11.16.
Какого рода причины имеются для предположения волеизъявляющего субъекта?
Разве мой мир не является адекватным индивидуальности (индивидуализации)?
21.11.16.
Тот факт, что возможно построить общую форму высказывания, значит не более чем: каждая возможная форма высказывания должна быть ПРЕДВИДИМОЙ.
И это значит: Мы никогда не сможем достичь такой формы высказывания, о которой мы могли бы сказать: мы не могли предвидеть, что есть такие вещи, как эта.
Ибо это означало бы, что мы имели новый опыт, и именно тот, вследствие которого обусловлено, что эта форма высказывания стала возможной.
Т.о., должно быть возможным построить общую форму высказывания, потому что возможные формы высказывания должны быть а priori. Потому, что возможные формы высказывания существуют а priori, и существует общая форма высказывания.
В этой связи вообще не важно, имеют ли основополагающие операции, посредством которых всем высказываниям предполагается возникнуть, иной логический уровень, или они пребывают на том же логическом уровне.
Если предложение когда-либо собиралось могущим быть построенным (constructable), значит, оно уже может быть построено.
Теперь мы нуждаемся в прояснении понятия атомарной функции и понятия "и так далее".
Понятие "и так далее", символизируемое – ..." одно из наиболее важных среди всех и подобно всем другим фундаментальным понятиям.
Ибо оно одно оправдывает нас при построении логики, математики, "и так далее" от фундаментальных законов и примитивных знаков.
"И так далее" сразу же появляется в самом начале старой логики, когда говорят, что после примитивных знаков, которые даны, мы можем развивать один знак вслед за другим "так далее".
Без этого понятия мы застряли бы на примитивных знаках и не могли бы идти "далее".
Понятие "и так далее" и знак операции суть эквивалентны. (ср. 5.2523.)
После знака операции следует знак -...", который означает, что результат операции может быть вновь взят в качестве основной операции, -и так далее".
22.11.16.
Понятие операции является достаточно общим для того, чтобы соотнесенные с ним знаки могли конструироваться в соответствии с правилами.
23.11.16.
От чего зависит возможность операции?
От общего понятия структурного подобия.
Поскольку я рассматриваю, например, элементарные высказывания, постольку в них должно содержаться нечто общее; иначе я не мог бы говорить о них всех в целом как об "элементарных высказываниях" вообще.
В этом случае, однако, они также должны быть способны к тому, чтобы развиваться от одного к другому в качестве результата операций.
Ибо, если действительно есть нечто общее для двух элементарных высказываний, что не является общим для элементарных и комплексных высказываний, тогда это общее должно быть способным к тому, чтобы быть в общем виде каким-то образом выраженным.
24.11.16.
Когда известна общая характеристика операции, также должно стать ясным, из каких элементарных составляющих компонентов всегда состоит операция.
Когда общая форма операции найдена, мы также находим общую форму появления понятия "и так далее".
26.11.16.
Все операции составлены из основополагающих операций.
Либо факт содержится в другом факте, либо он независим от него.
2.12.16.
<...>
Правильным методом философии было бы действительно не говорить ничего, кроме того, что может быть сказано, т.е. того, что принадлежит естественным наукам, т.е. того, что не имеет ничего общего с философией, и затем всегда, когда кто-то захочет сказать нечто метафизическое, показать ему, что он не дал никакого значения некоторым знакам в своих высказываниях. (см. 6.53.)